Сотрудники прокуратуры Алтайского края за последние несколько лет получили назначения на высокие должности в других регионах. Многие имеют генеральские чины, состоят в кадровом резерве Генпрокуратуры РФ. Недавно стало известно о том, что и прокурор Алтайского края станет прокурором Новосибирской области. Сегодня Яков Хорошев рассказал порталу «Алтайской правды» о кадровой политике в прокуратуре края.
– Яков Евгеньевич, в прокуратуре края работают профессионалы высокого класса, судя по результатам работы. По каким принципам идет подбор кадров?
– Обучение будущих сотрудников идет в специализированных вузах прокуратуры. Они есть в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Иркутске. Те, кто приходит к нам из других вузов, получают, как правило, дипломы с отличием. Всего в районных и городских прокуратурах работает 147 специалистов, имеющих такие дипломы.
И это люди, целенаправленно выбравшие профессию прокурора. Вот приведу пример. Новая сотрудница, которую мы направили в сельскую прокуратуру, написала в анкете, что в совершенстве знает два иностранных языка. Я засомневался, что это и на самом деле так. Может быть, девушка решила немного приукрасить. На собеседовании, спросил, действительно ли она владеет двумя языками. Она ответила, что знает еще и испанский, но не настолько хорошо, чтобы вписывать его в анкету. И ее не испугало, что нужно ехать куда-то в село, где ее прекрасные знания, скорее всего, не пригодятся… Она поехала работать помощником прокурора, куда мы ее направили.
Из таких целеустремленных и интеллектуальных людей формируется наша команда. Это видно во всем, даже в том, как оформляются документы, в исполнительской дисциплине.
– Прокурорский надзор год от года становится, наверное, все сложнее, так как и правовое пространство меняется? Ведь когда-то невозможно было представить, что будут чьи-то права нарушаться через Интернет, а некоторые предприниматели будут превращаться в мошенников…
– Все стали собственниками. А это дает почву для злоупотреблений. Есть категория уголовных дел, которые вытекают из довольно сложных экономических отношений. Кто-то из партнеров обманывает другого, но пытается выдать преступление за гражданско-правовые отношения. Идут в арбитражный суд, там пытаются чего-то добиться…
Но такого, чтобы наши сотрудники не разобрались, нет. На самом деле и следствие работает по подобным делам тщательно. И мы их контролируем еще на стадии следствия. Оцениваем все доказательства. Обвинители смотрят на все, что есть в уголовном деле с точки зрения суда. Если в деле есть спорные, сложные моменты, обсуждаем их коллегиально. Когда мы обвинительное заключение утверждаем, мы должны быть уверены в своей позиции, обязаны быть профессионалами. Иначе мы дело просто возвращаем следствию. И такое тоже бывает, причем нередко.
– В этом году суд присяжных ввели в городских и районных судах. Есть ли уже какие-то результаты их работы?
– Напомню, что 24 года назад суд присяжных появились после долгого перерыва на уровне краевых судов. Это был пилотный проект, который отрабатывался в 9 регионах. У нас с тех пор прошло 288 судебных процессов с участием присяжных. Осуждено было 560 человек. 56 оправданы. И эта практика далеко не самая худшая по стране.
К тому, что такой суд начнет работать на уровне городов и районов, мы начали подготовку полтора года назад. 100 человек обучили для суда присяжных.
На коллегии, которая прошла осенью в Москве, уже обсуждались некоторые результаты работы новых судов присяжных. В регионах есть уже оправдательные приговоры. А такие суды, как вы знаете, рассматривают особо тяжкие дела – об убийствах. Здесь, на мой взгляд, проблема возникает иногда в самих заседателях. Некоторые из них считают, что подсудимые, это люди обиженные жизнью, несчастные, и поэтому им нужно хоть как-то помочь. Задача обвинителя как раз представить им настоящую картину преступления. И, конечно, правильно составить тот же опросный лист…
– Но бывают же очень трудные спорные ситуации. Когда, например, убийство случается из-за длительной психотравмирующей ситуации… Тогда присяжные могут и оправдать?
– Вы знаете, в царском законодательстве было такое положение – не признать виновным, но оставить в глубоком подозрении. Сейчас так можно говорить только об эмоции, а когда-то это вписывалось в официальный документ.
– Насколько я помню, работа сотрудников уголовно-судебного управления прокуратуры Алтайского края, была признана на российском уровне одной из лучшей среди таких же структур в других регионах. Высокую планку удается держать?
– Да, вернувшись с заседания коллегии из Москвы, я высказал благодарность всем сотрудникам этого управления. На коллегии я выступил с докладом о результатах их работы, касающейся нюансов рассмотрения дел в особом порядке. Этот опыт было предложено распространить в других регионах, что очень приятно. Я уверен, что профессионализм моих коллег будет только расти.