Фото Олег БОГДАНОВ
В краевом театре драмы представили последнюю премьеру сезона – комедию «Идеальный муж» по Оскару Уайльду. Режиссер Алексей Шавлов подошел к многословному и полному острот уайльдовскому тексту без особого пиетета, заодно проредив второстепенных персонажей. Диалогам отведена сугубо служебная роль в чрезвычайно энергичном действе, которое начинается с бодрого танцевального хита 1990-х What Is Love, а завершается чисткой картошки, символизирующей крах жизненных иллюзий.
Впрочем, режиссер честно предупреждал в своих интервью: перед артистами он не ставит задачи изображать «чопорных британских аристократов», как мы их себе обычно представляем. И хотя к увиденному многие барнаульские зрители оказались не готовы, не поддаться этому куражу может быть не просто.
Блестящего молодого политика сэра Роберта Чилтерна (в спектакле алтайской драмы его играет Дмитрий Чижук) преследуют тени прошлого в лице прекрасной и опасной миссис Чивли, не брезгующей ложью и воровством (актриса Мария Сазонова). Вернувшись в Лондон из Вены, она угрожает обнародовать позорную тайну сэра Роберта о совершенном когда-то в юности мошенничестве и тем самым разрушить не только его карьеру, но и образцовый брак. Ведь добродетельная леди Чилтерн (Анастасия Дунаева) – собрание всех самых возвышенных качеств, ее и собственный муж считает практически святой, и она, конечно, не простит ему такой низости. Помочь ему может только лучший друг – молодой бездельник лорд Горинг (Геннадий Тихонов), скрывающий житейскую мудрость за внешним легкомыслием, а еще влюбленный в младшую сестру Чилтерна (Екатерина Боярова).
Всякая викторианская сдержанность, какой ожидаешь от этого сюжета, сразу разбивается сценическим оформлением, за которое ответственен художник Алексей Вотяков: светлый помост, установленный на сцене, продолжается длинным подсвеченным подиумом, доходящим до середины зрительного зала.
Под звуки старого клубного хита по этому подиуму на сцену выходят пританцовывая и подергиваясь герои спектакля – определенно не британские аристократы, скорее представители современной тусовки какого-нибудь крупного города. И на ходу обстреливают друг друга колкими уайльдовскими репликами, которые почти заглушает музыка: «Не выношу лондонского общества». – «А мне нравится лондонское общество. По-моему, за последнее время оно изменилось к лучшему. И теперь почти сплошь состоит из красивых идиотов и остроумных сумасбродов».
Впрочем, когда музыка стихает, диалоги яснее не становятся: артисты (возможно, по режиссерской установке) торопливо пробалтывают свои многословные реплики и, по ощущениям, едва ли успевают вникнуть в их суть, о чем порой по-настоящему жалеешь, ведь они изумительно смешны. Наверное, эта проблема исчезнет, когда актеры как следует обживут новый спектакль, к тому же столь насыщенный пластикой. Все равно жест здесь – самое главное.
Леди Чилтерн в огуречной маске распаривает ноги в пластмассовом тазике? Этот эпизод просто символизирует долгий брак и доверительные отношения супругов (которые окажутся такими хрупкими). А кремовое пирожное, если размазать его по лицу другой женщины, способно продемонстрировать ожесточение давнего соперничества. Про картошку и утрату иллюзий сказано выше.
Именно пластика иллюстрирует все многоярусные скрытые смыслы британской светской болтовни. Артисты то и дело карабкаются друг другу на голову или ложатся на колени, сползают со стульев вниз головой, извиваются как змеи, исполняют опасные балетные поддержки и выпивают, едва не завязавшись с собутыльником в один узел. Спектакль существует на стыке откровенной клоунады и цирковой акробатики и, надо думать, требует немалой самоотверженности от драматических актеров. Другое дело, что в этой череде акробатических номеров не так-то просто прочувствовать подспудную горечь внешне благополучного финала.