© sovposters.ru
31 Янв 2019, 06:47
России необходим новый общественный договор. Стране не подходит ни капитализм, ни социализм. Алексей Мазур размышляет о недостатках государственных систем и неприменимости их в чистом виде, прогнозируя необходимость серьезной реформы управления в России.
В одной из серий «Том и Джерри» показана душераздирающая история. Вылупившийся из яйца утенок принял кота за свою маму. Кот пытается сожрать утенка, тот к нему рвется и называет милой мамой, а Джерри пытается спасти птичку. Затем мышонок показывает утенку книжку, в которой нарисована мама-утка и мама-кошка, утенок обнимает рисунок с кошкой со словами: «мама, милая мама».
Кульминационный момент — утенок по просьбе «мамы» греет воду в кастрюле, а заодно читает рецепт утиного супа в раскрытой поваренной книге. Дочитав до ингредиента «утенок», тот задумывается. И неожиданное озарение настигает его. Утенок говорит: «раз милая мама хочет суп с утенком, значит будет суп с утенком». И лезет в кастрюлю. Завершается история хорошо: кот проникается любовью к питомцу и спасает его.
Примерно так же строились отношения народа и правительства, а роль поваренной книги исполнила пенсионная реформа.
Вот только в кастрюлю с кипятком народ почему-то не хочет.
Появился и драматически нарастает разрыв между тем, чего хочет народ и тем, что ему готово и может предложить правительство. Сможет ли правительство сменить вектор социальной политики и удовлетворить общественный запрос, в чем может заключаться новый «общественный договор» и как его достичь? Эти вопросы будут определять политическую повестку в ближайшие годы.
В чем запрос?
Любые рассуждения о «народном запросе» поневоле носят характер спекуляции. Ибо «народ безмолвствует» со времен Годунова, а от его имени говорит государство, либо самозванцы.
Все формы «народного представительства» в той или иной степени профанированы. А социологические опросы дают лишь какие-то смутные очертания «народного запроса», но никак не проработанную «дорожную карту».
Дело усложняется тем, что каждый отдельный представитель народа и не знает, чего точно он хочет. Он скажет, что не хватает справедливости и социальной защищенности, что цены растут, а зарплаты — нет, что есть проблемы с медициной, с транспортом и образованием. Но что именно надо сделать, чтобы все наладилось, он не знает.
Те идеи, которые получают отклик в «народе», в искаженном виде попадают в поле зрения социологов
Поэтому те, кто рассуждает о «запросе», тем самым и формируют тот или иной из его вариантов. Те идеи, которые получают отклик в «народе», в искаженном виде попадают в поле зрения социологов. А популисты выхватывают из этих опросов лозунги в самом примитивном их варианте и идут на выборы, чтобы в очередной раз обмануть ожидания избирателей.
Социализм или капитализм?
Очевидно, что мы имеем требования «справедливости» и «социальной защищенности». Но что это значит? Возврат в СССР, ностальгия по которому овладела большинством населения? Всё «отнять и поделить»? Или же либеральное «равенство перед законом» и «равенство возможностей»?
Россия уже третье десятилетие не может решить вопрос, что хуже — социализм или капитализм. Но давайте признаем честно: мы сравниваем худшие варианты того и другого. И капитализм, и социализм могут быть «с человеческим лицом». Но у нас они повернуты к простому человеку самой недружелюбной частью тела.
Сначала мы строим систему, рассчитанную на каких-то идеальных управленцев и некий идеальный народ. А потом удивляемся, а почему в ней процветают жулики и проходимцы?
Но чего же мы хотим? Какой вариант государственного и экономического устройства был бы гармоничен и гуманен для России и того общества, которое есть здесь и сейчас?
Мы видим, как растет экономический гигант Китая, в котором, как и в его альтер-эго Тайване, далеко не самая либеральная модель управления
На первый взгляд кажется, что на острие исторического прогресса находятся максимально «либеральные» страны вроде США и Великобритании. И действительно, неолиберализм, победивший в этих странах при Рейгане и Тэтчер, «выдернул» Запад из кризиса и обеспечил ему победу над советским проектом. Но это лишь на первый взгляд. Приглядевшись внимательнее, мы обнаруживаем Северную Европу с ее «скандинавским социализмом» и вполне себе развивающуюся Германию. Мы видим, как растет экономический гигант Китая, в котором, как и в его альтер эго Тайване, далеко не самая либеральная модель управления.
Мы видим много азиатских стран — Япония, Южная Корея, Сингапур, где модель управления экономикой совсем не похожа на «образцовую» англо-саксонскую.
142835
Аристотель выделял шесть форм управления. Правление одного, правление немногих и правление многих. И каждая из этих форм имела «хороший» и «испорченный» варианты.
Монархия — хорошо, а тирания — плохо. Аристократия — хорошо, а олигархия — плохо. Полития — хорошо, а демократия — плохо (сегодня было бы правильнее перевести как «республика — хорошо, охлократия — плохо»).
У каждого народа, у каждой страны есть своя историческая традиция, своя политическая культура. Глобализация и «общие правила» постепенно распространяются, но процесс этот небыстрый. То, что было нормальным в странах Запада 100 или 200 лет назад, сегодня считается дикостью. Например, рассуждения о том, что рабство — это нормально, поскольку рабовладельцами являются представители одной расы, а рабами — другой, что женщины не должны иметь права голоса, и так далее.
Расхождение в традициях и культуре разных стран сегодня меньше, чем в тех же США, если сравнивать XXI и XIX века. Но все равно значительны. Поэтому слепое «перенесение» конституции, законов и формальных процедур из одной страны в другую не работает. Одна и та же «конституция» давала в Великобритании и Италии в XX веке совершенно разные результаты.
Конституции большинства латиноамериканских стран были написаны «по образцу и подобию» конституции США, но ни в одной из них это не привело к политической стабильности.
Значит, есть что-то более важное, чем формальные законы. И это «что-то» — политическая культура и общественные институты. На первый взгляд у нас нет ни того, ни другого, но это только на первый.
Конституции большинства латиноамериканских стран были написаны «по образцу и подобию» конституции США, но ни в одной из них это не привело к политической стабильности
В вопросе «социализм или капитализм» адепты каждой идеологии почему-то убеждены в абсолютности именно их модели. Но реальный вопрос стоит так: какие сферы жизни и экономики лучше управляются социалистическими методами, а какие — капиталистическими?
142827
С точки зрения абстрактной логики, оперирующей идеальными управленцами и идеальным народом, везде лучше социализм. Если у вас есть руководители, принимающие идеальные решения, руководствующиеся общественным благом, которых не нужно мотивировать прибылью и возможностью передать предприятие по наследству, то, конечно же, лучше, чтоб они отдавали все заработанное народу.
Проблема в том, что таких руководителей нет, а если и есть — они не попадают на те места, которых заслуживают. Ведь там уже сидят люди совсем с другими интересами.
Именно из-за нехватки хороших руководителей-бессеребренников приходится применять капиталистические методы. Пусть бизнесмен работает не на благо общества, а на свое личное, но часть прибыли отдает в виде налогов. В условиях современной экономики, в которой «общий пирог» все время растет, это неплохо работает.
Но стопроцентный капитализм тоже невозможен
Но стопроцентный капитализм тоже невозможен. Есть сферы общественной деятельности, в которой руководители обязательно должны руководствоваться общественным благом, а не личной корыстью. Например, правосудие и охрана правопорядка. Представьте, что будет, если судьи начнут выносить приговоры в пользу того, кто больше заплатит, а правоохранители — заниматься отъемом чужого имущества и бизнеса.
Врачи, руководствуемые желанием заработать, будут ставить несуществующие диагнозы и прописывать дорогие, но ненужные лекарства.
Автоинспекторы будут ставить абсурдные знаки, чтобы вымогать взятки с водителей, а вузы обучать никому не нужным специальностям, ставить зачеты за деньги и выпускать неучей под видом дипломированных специалистов.
Поэтому в любой стране есть то или иное сочетание социалистических (государственных) методов управления и капиталистических (либеральных). Мало того, цивилизация выработала множество инструментов, как заставить неидеальных, корыстных и честолюбивых политиков и капиталистов все же работать на общественное благо.
Два важнейших инструмента — конкуренция и общественный контроль. Для анализа любой системы государственного управления нужно ответить на важные вопросы, которые приведены ниже.
Конкуренция в управлении
Есть ли реальная конкуренция среди управленцев?
Где и в чем они соревнуются?
Кто оценивает их по итогам этого соревнования и кто и как вознаграждает либо наказывает?
Конкуренция на рынке
Как и кем обеспечивается разбор конфликтов на рынке?
Кто и как защищает участников рынка от бандитов с одной стороны и от произвола чиновников с другой?
Есть ли действенные антимонопольные механизмы?
Общественный контроль.
В каком месте и как обеспечивается общественный контроль над бюрократическим аппаратом?
Кто действительно контролирует механизм общественного контроля — представители гражданского общества или же сами бюрократы?
Как обстоит дело сейчас в России
Как легко понять, в реальной российской системе управления все обстоит не очень хорошо. Большинство управленцев выведены из-под влияния конкуренции. Их дальнейшее продвижение почти никак не зависит от итогов предыдущей работы.
Число руководителей, избираемых непосредственно населением, постоянно сокращается и стремится к единице (президент). Из-за муниципального фильтра население практически лишено возможности реально выбирать губернаторов, а выборы мэров в подавляющем большинстве регионов отменены.
«Рыночная экономика» в России примерно столь же рыночна, сколь государственное управление демократично
«Рыночная экономика» в России примерно столь же рыночна, сколь государственное управление демократично.
142798
Существенная часть рынков в России монополизированы, либо конкуренция на них существует только формально. Не лучше обстоит дело и с общественным контролем.
Общественный контроль в первую очередь должна была бы осуществлять представительная власть. Но она везде де-факто подчинена исполнительной. В муниципалитетах депутатский корпус состоит из бюджетников, либо из бизнесменов и лоббистов. И те и другие зависимы от тех, кого якобы контролируют.
Те общественные палаты и советы, которые создаются при органах государственной власти, носят бутафорский характер. Их задача — изображать общественный контроль, но не быть им.
В тех случаях, когда появляются какие-то гражданские активисты и общественники, доступ к информации им затруднен. Существенная часть отношений муниципалитетов и региональных правительств с экономическими контрагентами де-факто засекречена. Например, в Новосибирске мэрия отказывается предавать гласности объем задолженности застройщиков перед муниципалитетом, мотивируя это «коммерческой тайной», областное правительство скрывает текст концессионного соглашения по четвертому мосту (даже депутатам оно недоступно), а чиновники отказываются давать ответы на запросы, мотивируя это необходимостью проводить аналитическую работу.
Для выхода из кризиса России потребуется серьезная реформа системы управления. Необходимо ввести конкуренцию за все значимые посты управления (это может быть как демократическая конкуренция — на выборах, так и меритократическая — по способностям и достижениям).
Необходимо радикально расширить влияние общественного контроля. Количество «точек входа» для него нужно увеличить многократно, а функцией «общественного контролера» должны обладать отдельные депутаты и члены общественных советов, а не орган в целом.
Должна быть в открытом доступе информация по всей хозяйственной деятельности муниципалитетов. Да и органов госвласти, за исключением реальной гостайны.
Но это все же не отвечает на вопрос: в какой мере должно быть социальным наше государство? И кто в большей степени несет ответственность за детей, стариков, больных и прочих немощных — государство, родственники или общество?
Продолжение следует