© mil.ru
24 Янв 2019, 11:50
Новосибирский суд заканчивает процесс над начальником отдела 628-го военного представительства Минобороны Андреем Михайловым. Его обвиняют в ущербе армии и силовым ведомствам на 177 млн рублей из-за лишних расходов в контракте с заводом «Катод», который выпускает приборы ночного видения. Майор заявил о невиновности, но обвинение считает его показания признательными.
Главный поставщик ночной оптики
Майор Андрей Михайлов возглавлял отдел военпредства Миноброны на заводе «Катод». Это предприятие является российским лидером по производству приборов ночного видения. На мировом рынке с ним конкурируют только американские производители. Изделия «Катода» стоят на бортовом комплексе обороны «Президент-С», вертолетах и танках Т-14 «Армата». В сентябре 2015-го власти США ввели санкции против новосибирского предприятия, запретив своим министерствам и ведомствам заключать контракты с заводом.
Михайлов занимался военной приемкой на «Катоде». По версии следствия, он включил в госконтракт с заводом лишние расходы на управляющую компанию, юридические и рекламные услуги, а также незаконно взял на военпредство функцию заказчика. Из-за этого Минобороны, Росгвардия и МВД получили ущерб на 177 млн рублей. Его обвинили по ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение полномочий). Из-за обысков на «Катоде» предприятие понесло убытки, заявляло его руководство.
Андрей Михайлов находится под подпиской о невыезде. Ему грозит до 10 лет колонии и, в случае обвинительного приговора, предстоит возместить многомиллионный ущерб.
Подсудимый окончил Кемеровское высшее командное училище связи и участвовал в Первой Чеченской войне в 1994—1996 годах. Он — ветеран военной службы, у него также есть «Удостоверение защитника отчества» от Союза казаков, членский билет «Офицеров России» и несколько медалей. У мужчины трое малолетних детей.
Дело рассматривает Новосибирский гарнизонный военный суд. 23 января закончился допрос обвиняемого, на котором обсудили позицию «во всем виноват Путин», инсайды о гаубицах около главного мемориального комплекса города и одиночество майора перед сложными экономическими вопросами. Тайга. инфо рассказывает о деле словами основных сторон процесса.
«Как ущерб взыскать? Да никак»
Перед началом заседания представители трех потерпевших — Минобороны, Росгвардии и МВД — обсуждали в суде, куда можно летать тем, кто допущен к военной и государственной тайне:
— Да там из нормальных стран только Египет, Куба и Вьетнам.
— А Таиланд?
— Вроде нельзя. У нас даже уборщиц не пускают.
— А уборщиц-то почему?
— Ну, она имеет доступ к секретным помещениям!
В начале заседания заместитель военного прокурора Евгений Макеев попросил суд приобщить к материалам сводные ведомости, платежки и характеристику на Михайлова от его начальника. В ней говорилось: «Зарекомендовал себя с отрицательной стороны, не способен организовать работу отдела, слабо знал свои должностные обязанности. В служебной деятельности инициативы не проявлял. Имели место случаи некорректного поведения с вышестоящими командирами и начальниками. <…> Уровень профессиональной подготовки средний. Военную и государственную тайну хранить не умеет».
Адвокат Тимофей Тимофеев и подсудимый Михайлов — мужчина с крупными чертами лица, одетый в черный классический костюм — попросили перерыв на 10 минут и вышли из зала.
В это время прокурор Альберт Шамстутдинов решил побеседовать с представителем Минобороны, начальником юротдела военкомата Новосибирской области Еленой Шамовой. «А как с него ущерб взыскивать?» — спросила она.
«Да никак. А как с летчиков, которые гробят истребители?» — возразил прокурор. «Им героя России дают», — заключила Шамова.
Женщина пожаловалась прокурору, что одна гаубица в сквере около Монумента Славы, в отличие от другой техники, почему-то находится на балансе военного комиссариата и создает проблемы юридическому отделу.
Обвиняемый был против приобщения документов: отрицательная характеристика неверна, «начиная с того, что я по национальности немец, а не русский, как он [начальник] подписал». По словам адвоката, на бумагах не оказалось дат и подписей, а характеристика «не соответствует принципам объективности», потому что ее давал неоднократно допрошенный свидетель. Впрочем, судья Алексей Бахин сказал, что копия этой характеристики уже приобщена к материалам дела, но вернул прокурорам часть бумаг из-за указанных адвокатом формальных нарушений.
Гособвинение также попросило уточнить сумму ущерба, снизив ее со 177 до 161,9 млн рублей (151,9 млн — в пользу Минобороны, 6,4 млн — МВД и 2,6 млн рублей — Росгвардии). Но чтобы узнать, что думает о ходатайстве сам Михайлов, судье пришлось спрашивать его несколько минут.
Сначала мужчина заявил, что не поддерживает иск в целом: «Где мне эти 200 млн взять? Я не причинял вообще вреда, ваша честь!». «Хорошо, я понял. Я сейчас рассматриваю ходатайство об уменьшении суммы иска. Вы возражаете?» — повторил судья. Михайлов оставил вопрос на его усмотрение, адвокат высказался за уменьшение исковых требований, и суд вынес такое решение.
«То спина отваливается, то хвост»
Судья перешел к характеристике обвиняемого и поинтересовался состоянием здоровья. «Я уже три года не хожу [на обследование]. Мне отказали в военной поликлинике из-за 20 дней „недослужбы“, — рассказал Михайлов. — Чувствую себя по-разному. То спина отваливается, то хвост».
Судья Бахин поинтересовался, сможет ли подсудимый оплатить расходы на экспертизу (800 тыс. рублей) и адвокатов по назначению, работавшие с ним в начале следствия (4 тыс.). Экспертизу оплатить Михайлов, по его словам, не сможет, а адвокатов вполне: «Это я смогу оплатить, с пенсии. Люди работали, защищали меня».
126300
Подсудимый рассказал, что подрабатывает неофициально, потому что «никто не будет терпеть» его постоянное отсутствие из-за судебных заседаний. У него есть однокомнатная квартира «на пятерых» и машина 1999 года выпуска. Судья спросил, есть ли у подсудимого банковские счета. «Кредит есть», — ответил Михайлов. «Ну, это не счет, — заметил судья. — А какой? Потребительский?».
Подсудимый ответил, что взял 1,3 млн рублей на лечение супруги и выплачивает их до сих пор.
После этого адвокат решил повторно допросить подзащитного и поинтересовался, когда к нему возникли претензии от вышестоящих структур по поводу контракта. «Первое и единственное замечание было 26 февраля 2015 года, подписанное начальником военного представительства Цешевским», — ответил Михайлов.
Подсудимый пояснил, что в своей работе руководствовался единственным принципом — чтобы цена на продукцию не повышалась. Он признал, что сомневался по поводу спорного контракта, завышение стоимости которого ему вменяют, и предварительно обращался к начальнику и в военную прокуратуру. Надзорный орган не ответил ему, а начальник сказал «решать вопрос быстрее» и дать положительное заключение, чтобы побыстрее согласовать контракт и не сорвать выполнение гособоронзаказа.
Михайлов сказал, что действительно не имел полномочий на согласование дополнительных расходов и подписал документ, фактически не глядя. «Я смотрел только на итоговую цифру», — заявил он, добавив, что не изучал, из чего складывалась цена контракта.
«Вон, Ксюшенька, проверяй»
По версии обвинения, военпредство из-за действий Михайлова оказалось заказчиком по госконтракту, хотя не могло им быть по закону. «Со стороны командира было давление — надо выдать заключение. А как его выдать, ваша честь? Я оказался перед дилеммой», — сказал подсудимый.
«Выдать процессуальный документ правильно — я вроде что-то понимаю. У меня есть своя область права, где я должен работать и принимать решения. А вы специалист в своей области», — ответил судья Алексей Бахин.
«Если бы я знал, что все это приведет, извините, то пусть они там бы боролись», — заявил Михайлов.
Подсудимый добавил, что доверял экономистам и был озабочен только тем, чтобы не росла себестоимость продукции. На то, что в смете оказались расходы на управляющую компанию, представительские, рекламные, юридические, аудиторские, информационные и консультационные услуги, Михайлов внимая не обратил.
144511
«Вы мне на протяжении двух дней говорите, что согласовывали эти расходы из ложно понятых интересов государства. Совершаются действия, которые причиняют ущерб, хотя мотивы ваших действий были правильные», — заключил судья.
Председательствующий запутался, признает Михайлов вину или нет: «Вы поясняете, что у вас не было полномочий. Вы говорите, что делали это. Вам следствие говорит, что вы неправильно делали, и вы не согласны. Но при этом ваши показания разнятся с позицией обвинения. Я до конца не могу вас понять. Вы вину признаете, не признаете или признаете частично?».
«Вину по статье 286 я не признаю», — уверенно ответил Михайлов.
Прокурор Макеев решил перефразировать для суда показания обвиняемого. «Да, я находился на этой должности, сдавал экзамены, был руководителем. Но виноват в образовании этого ущерба, который я не причинял, прокурор, которому я написал письмо, а он не принял никаких мер. Мой экономист, который мне докладывал. У человека избирательная позиция», — считает гособвинитель.
Он также добавил, что Михайлов знал о «сомнительности» включения расходов, которые ему вменяют, гораздо раньше — с 2011 года.
«Я прокуратуру не обвинял, я в ваш адрес только уважение испытывал», — ответил Михайлов.
Адвокат Тимофеев сказал, что из-за «специфики личности подсудимого» тот «витиевато изъясняется». Позиция стороны защиты, пояснил он, заключается в том, что Михайлов не признает превышение должностных полномочий. Он акцентировал внимание суда на то, что, по мнению защиты, Михайлов узнал о незаконности затрат на управляющую компанию только в 2015 году.
Теперь я понимаю, почему большинство граждан нашей страны винят президента
Судья Бахин задался вопросом, зачем Михайлов находился на своем рабочем месте, если он не знал, как правильно выдать заключение, ведь это основа его деятельности.
«Ну я теперь понимаю, почему большинство граждан нашей страны винят президента: “Во всем виноват Путин. Ну так получается, он же самый главный. Почему он не принимает [решения]?“ — заявил судья Бахин. — Вот Михайлову штат дали, власть дали, чтобы он проверял и согласовывал это. <…> Зачем принимать это заключение, если ни вы, ни начальство, никто не может решить по поводу расходов на управляющую компанию, а военное представительство не является заказчиком?»
Адвокат ответил, что в действиях Михайлова есть «некоторые признаки халатности», но не превышения должностных полномочий. После чего защитник, судья и прокурор начали спорить о толковании этого понятия.
144496
«Вы зачем меня мучаете год целый? — спросил судья. — Вы так и скажите: в наших действиях есть халатность, нет умышленных действий, мы недобросовестно отнеслись к исполнению своих обязанности. Не знал, не утруждал себя проверкой документов. Надеялся на подчиненных: „Вон, Ксюшенька, проверяй“. Я тогда пойму. Вы не признаете, но ваши показания говорят о другом».
«Мы об этом и говорим на протяжении года», — возразил защитник Тимофеев.
«Неубедительно», — заключил судья.
Адвокат добавил, что защита также настаивает на том, что ущерба от действий Михайлова не наступило. «А в чем тогда халатность?» — спросил прокурор Макеев. И все участники процесса, кроме подсудимого, вновь пустились в обсуждение этого понятия.
«Если бы мне командир сказал, что я нарушаю, я бы не согласовал ничего. Он же начальник, он должен знать. Ну, ладно я, извините, хреновый! Но он-то прошел через все эти [вопросы]», — эмоционально сказал Михайлов.
Заседание отложили. На одном из ближайших начнутся прения сторон. «У меня тут 250 листиков. По опыту скажу, что средняя скорость чтения — 25 листиков в час», — предупредил прокурор.
Петр Маняхин