© Виктория Малькова
09 Янв 2019, 09:22
Кто-то из этих ребят постоянно сбегает из дома, у других проблемы с законом, третьи — из обычных семей. В новосибирском туристическом клубе «Кеды» подростки из реабилитационных центров учатся вязать узлы, крепить карабины, а главное дружить и помогать друг другу. Как прошел их первый зимний поход, рассказывает Тайга.инфо.
«Будете себя плохо вести, оставим на улице»
«Кто вчера водку пил?!» — строго спрашивает водитель, протирая запотевшее стекло. Так он шутит уже третий раз. Ребята не реагируют. Желтая газель с красной надписью «Дети» выезжает из Новосибирска в тишине. Иногда воспитатель Евгений Величев то ли от хорошего настроения, то ли от скуки поворачивается и бросает что-то вроде: «Будете себя плохо вести, оставим спать на улице. На морозе». Девочки недоверчиво улыбаются.
В газели едут дети из группы «Ступеньки» реабилитационного центра «Семья». С другого конца города в этом же направлении выезжают парни из центра «Снегири». Это их первый совместный поход в турклубе «Кеды». Три месяца ребята учились основам туризма и работали с психологом, чтобы оказаться на таинственной базе EcoSapiens, которую не найти по навигатору.
Признаваться, что живут в реабилитационном центре, не любят: могут окрестить малолетними преступниками
В реабилитационных центрах ребята оказываются, если в семье что-то пошло не так: нет денег, есть конфликты. Признаваться, что живут в таком центре, они не любят: могут окрестить малолетними преступниками. При этом далеко не всегда в ребцентры попадают по криминальным обстоятельствам.
«У вас ребята так тихо сидят, даже непривычно, в телефонах что ли?» — почти на ухо спрашиваю воспитателя Евгения. «Не сглазьте, — нарочито громко отвечает он. — Без телефонов они. Мы вообще их не запрещаем с собой брать. Но в школу, конечно, не даем». В поход тоже не дали.
Мы на месте. Дети собрались в кучу, смотрят на чужую и непонятную меня. «Вы с нами будете ночевать? Давайте со мной. А зачем вы приехали? Вы знаете Василия? Да она в него влюбилась!» — громкие голоса четырех девочек сливаются в один. Мальчики сидят спокойно. Один из старших в группе, прячет голову в черном капюшоне.
«Он не хочет показывать волосики», — девочка с необычным именем Адриана бьет его по голове. «Да отстаньте вы от меня!» — тихо, но твердо произносит мальчик. Не помогает.
«А вы тоже из лагеря?» — спрашивает двенадцатилетняя Марина, называя центр лагерем. Качаю головой. «Из дому, значит? Понятно», — задумчиво тянет она.
«Реально постоянно уходят из дома»
База занесена снегом. Не видно ничего, кроме беседки и чума — круглого деревянного дома с конусообразной крышей. Это наш новый дом. У входа ждет инструктор по туризму Дмитрий Пацай. Сегодня он и костровой, и смотровой, и ответственный за детей. Под инструктаж-скороговорку о том, где сушить вещи, как ставить обувь и почему нельзя кидать в костер палки, когда вздумается, ребята замерзшими пальцами расстегивают ботинки.
«Нравится им путешествовать. Вот мы и даем им безопасную возможность»
Возле костра-колодца ждет руководитель поискового отряда «ДоброСпас» и создатель туристского клуба «Кеды» Мария Парватова. «То, что сейчас здесь происходит — это так называемая вторичная профилактика, работа с теми детьми, которые совершали уходы из дома или стоят на учете, — объясняет она. — Мы решили, что помимо реабилитации в государственных центрах у них должно быть что-то интересное. Ребята реально постоянно уходят из дома, здесь таких трое. Нравится им путешествовать. Вот мы и даем им безопасную возможность».
Проект существует на средства Фонда президентских грантов, но Парватова надеется, что купленные спальники, посуда и экипировка помогут сохранить клуб и продолжать занятия, когда грант закончится. Тогда останется найти деньги только на оплату работы педагогов.
Программу из еженедельных занятий и походов разной сложности организаторы планировали на год, но с трех-шестимесячной реабилитацией в центрах воплотить ее почти невозможно. Многие ребята возвращаются в семьи и не могут больше ездить в клуб — живут далеко. Организаторам пришлось переобуваться на ходу: сокращать учебную программу до трех месяцев и продумывать походы для начинающих и продолжающих. Из тех, кто был в «Кедах» с открытия, к походу остались четверо. Остальные девять — практически новички. Поэтому цель первого полевого выхода — научить ребят работать в любой команде и не бояться необычных условий.
«Если ты „по ментам“ сюда приехал, значит, ты родителей не слушаешься и они не могут с тобой справиться»
Изначально Парватова хотела, чтобы клуб был инклюзивным и ребята из центров и из семей занимались бы и ходили в походы вместе. Сейчас в чуме только два «домашних» ребенка — племянница Марии Катя и волонтер «ДоброСпаса» Тома. Остальных «домашних» родители забирали после одного или нескольких занятий в «Кедах»: вдруг чего нахватаются у остальных.
Марина первый раз в походе. Страницы ее справочной книжки разрисованы, ее мама — художница. Дома они вместе рисуют портреты, а потом продают. «Меня не родители привезли в центр, но я не „по ментам“, — говорит девочка. — А вот если „по ментам“ — это значит, что ты родителей не слушаешься и они не могут с тобой справиться. Мне соцзащита предложила съездить сюда. А ты по ментам приехал? — обращается Марина к одногруппнику, — Или?..» «И по тому, и по другому», — нехотя отвечает парень.
«Законы нужны, чтобы их нарушать»
Инструктор клуба «Кеды» Дмитрий Пацай в туризме больше двадцати лет. Сейчас он руководит туристско-спортивным центром «Панда». Для него пробная вылазка «Кед» — не поход, а так — халява. Поэтому, сидя в чуме, инструктор не может удержаться от воспоминаний: «А вот знаете, как бы мы в настоящем зимнем походе пили воду? — спрашивает он, пока ребята таскают пятилитровки. — Мы бы топили снег. И еще надо было бы пойти и медведя завалить».
Девочки испуганно перешептываются, глядя на медвежью шкуру над головой. Еще половину вечера они не решатся выходить из чума, в туалет будут бегать по двое, но с горки кататься не откажутся. Вместе — не страшно.
«Вася, осторожно!» — Адриана прижимает руки к груди. Она только что съехала со стометрового склона и чуть не перевернулась. Вася не обращает внимания, запрыгивает в плюшку, толкается ногами и тут же взлетает по длинной снежной лестнице обратно вверх. Через час он борется с инструктором Дмитрием, а потом смотрит, как я перебираю фотографии этой схватки. То и дело он бросает обиженный, но полный уважения взгляд на победителя и уверяет: «В поле я вообще бессмертный».
«О, это что, [ребцентр] „Семья“? — показывает он на экран фотоаппарата. — Я там два года назад был, а сейчас в „Снегирях“. Дома сложно, мама болеет неприятной болезнью. Вот я уже девять месяцев в центре. Хочу еще продлиться, чтобы учебный год закончить. Потому что он у меня последний. Я в девятом сейчас. А потом я пойду в колледж информатики. Там можно чисто на халяву отучиться и работать в фирмах типа „Самсунг“. Там такие бабки можно делать!»
«Я никогда никого не слушался. Ни закона, ни родителей, никого»
Мальчики из «Снегирей» подшучивают над нами с Васей: ну что, когда свадьба? Объясняю, что придется подождать до шестнадцати лет, а пока по закону запрещено. «Мне никто ничего не запретит, даже закон, — уже серьезно отвечает Вася. — Потому что я никогда никого не слушался. Ни закона, ни родителей, никого. Как вы думаете, для чего нужны законы? Чтобы их нарушать».
Дети — группа риска
Если со всеми познакомился и не замерз ночью в спальнике — на первый день задача выполнена. Второй день сложнее — надо заботиться не только о себе. Пока Дмитрий продумывает порядок испытаний в полосе препятствий, которая больше похожа на веревочный городок, мальчики борются в снегу, а девочки фотографируется с местными щенками Копейкой и Плюшкой. Вокруг бегает овчарка по кличке Малыш. Чтобы он не укусил, нужно улыбнуться псу и сказать: «Я свой!»
«У меня с подругой была собака, ее соседи взяли и застрелили»
«Малыш, я свой!» — говорит ему Адриана. Пес виляет хвостом. «А знаете, у меня с подругой была собака, — вспоминает девочка. — Мы ей домик сделали, кормили, а потом она выросла: бегала, прыгала, гавкала на всех. Ну неспокойная была, срывалась с цепи и курей у других воровала. Ее потом соседи взяли и застрелили. Мы с подружкой сильно плакали, нам было по восемь лет».
Через пять минут команда из 13 человек под названием «Бурановские бабушки» наперегонки бежит по сугробам. Первое задание — перейти по веревке с одного импровизированного берега на другой. Какой бы ты ни был ловкий, толку от этого нет. Если вся остальная команда не может справиться — стой и мерзни со всеми или помогай. Холод сплачивает, за третьего проходящего команда начинает громко болеть. Инструктор страхует и подсказывает: в середине должны быть те, кто послабее, намекая на девочек из «Семьи».
Воспитатель Евгений, которого весь прошлый вечер не было слышно, кричит: «Эй, дохляки! Дохляки вообще не ходят в походы!» «А вы почему-то здесь», — Леша смотрит педагогу прямо в лицо. Все испытания он проходит первый. Когда все греются в чуме, подкладывает дрова в костер.
Предпоследний рубеж — обледеневшее бревно. Половина команды соскальзывает в снег. За дело берется Вася. На том краю Леша с товарищем, смеясь, раскачивают дерево. «Вы задрали! Я вам щас ***** [блин] всеку обоим», — обижается Вася. «Надо только перебраться сначала, а потом всечь. Пока никак не получится», — подбадривает его Дмитрий Пацай.
«Группы риска, не группы риска — я стараюсь акцент не ставить. Все дети немножко из группы риска, — объясняет Дмитрий. — Когда они оказываются в походе, у них появляется задача, и они стараются ее выполнять, а уж кто там из какой группы — кому есть до этого дело?»
Походы как спасение
За каждое пройденное испытание ребята получают по карточке-подсказке. Девочки пытаются собрать из них загадку и отгадать ее, ребята по двое выполняют квест по ориентированию. У костра их ждет педагог по патриотическому воспитанию и туризму центра «Снегири» Алексей Царев, а для парней — просто Саныч. Он отчитывает Лешу, подросток встает, надевает ботинки и хлопает дверью.
Через полчаса Леша, так же хлопнув дверью, возвращается и садится на прежнее место рядом с Санычем. «Я исправлюсь», — говорит он исподлобья. «Вот обещай, что курить бросишь, тогда поговорим, — отвечает воспитатель. — Как с тобой быть? Ты беспардонный, ты прямолинейный, ты думаешь только о себе». «Почему?» — вспыхивает Леша, но тут же успокаивается и слушает до конца.
«Кому-то просто кушать нечего — воруют, некоторые попадают в плохие компании»
Царев работает в центрах около 15 лет. «Ребята многие оступились по тем или иным причинам. Кому-то просто кушать нечего — воруют, некоторые попадают в компании плохие. Я сам был из среды неблагополучных детей, поэтому мне все это и понятно. И как раз, когда я начал заниматься туризмом, меня это как-то спасло и увело. Открылись глаза на другой мир. Я очень хочу, чтобы ребята и дальше ходили в походы, как со мной, так и в клубе. Сегодня это, конечно, просто отдыхаловка, но если они дальше будут ходить, я буду очень рад», — объясняет Саныч.
Уже полчаса по моему телефону разговаривает одна из девочек. Катя — та, что из «домашних», спрашивает, почему я не забираю телефон. Отвечаю, что с мамой поговорить важно. Катя удивляется: «Как будто она ее редко видит!» Но вообще, так и есть: последнее время редко. За моим телефоном выстраивается очередь. Трубку перехватывает Леша. Парень нетерпеливо смотрит на экран, слышно гудки. Мама не берет. «Если будут перезванивать, сбрось», — хмуро подает он мне сотовый. Никто не перезванивает.
К вечеру начинается главная часть похода. На столе в беседке — страховка, в руках у Дмитрия — тросы и карабины. Мальчики натягивают веревку от перекладины до дерева, — делают переправу через «реку». Потом по одной поднимают девочек по лестнице, пристегивают карабин к веревке и отпускают вниз. Мальчики едут последними. Все до одного запомнили, как прикрепляться, ехать и открепляться: подняться на локте, ноги закинуть на трос, открепить карабин и спрыгнуть — готово.
Наконец, пора уезжать. Дмитрий сетует, что походная психология «не сработала», потому что ребята слишком привязаны к своим воспитателям: будь здесь больше ребят из семей, все было бы иначе, считает он. Все вместе идем к машинам. На прощание Леша и Катя обнимаются, как брат и сестра. Он поедет обратно в центр, она — домой, к маме.
Текст и фото Виктории Мальковой