Сегодня, 26 октября, общественность края отметит 100-летие ВЛКСМ. Говоря об ушедшем в историю комсомоле, кто-то вспомнит скучные собрания и показуху, а другие – веселую юность и молодость,  яркие субботники и полезные дела. А были и те, кто, образно говоря, не прогибался под время, а прогибал его под себя. Среди них – бывший первый секретарь Барнаульского горкома ВЛКСМ и нынешний руководитель Алтайского Отделения Пенсионного фонда РФ Борис Трофимов.

– Борис Александрович, ваш приход в горком комсомола совпал с началом перестройки?

– В апреле 1985 года я еще работал в райкоме партии завотделом промышленности. И в апреле же прошел Пленум ЦК КПСС,  на котором Михаил Горбачев сделал свой знаменитый доклад о перестройке. Мы все восприняли его очень позитивно, он стал нашей программой действий. После Черненко это был глоток свежего воздуха. А в июне меня назначили первым секретарем горкома комсомола. Образно говоря,  тучи разошлись, и мы начали творить, созидать. Выплеснулось все,  что накопилось в обществе, вся нереализованная энергия людей.

Работали по нескольким направлениям. Начали заниматься хозяйственной деятельностью: создали в краевом центре центр научно-технического творчества, первые кооперативы, МЖК (молодежные жилищные кооперативы).

И с 1985 по 1989 год около тысячи молодых семей обеспечили в Барнауле жильем. Построили несколько домов – самый большой МЖК был на Песчаной, 437 семей получили квартиры.

Проект МЖК мы разработали с нуля. Вечерами в моем кабинете на Комсомольском, 77 мозговали,  разрабатывали Положение о соцсоревновании. Оно проходило в трудовых коллективах. Лучшие, победители попадали в отряды МЖК. За ними были зарезервированы их рабочие места на предприятиях. Они уходили на стройку, работали год-полтора и имели возможность вернуться на инженерно-технические должности. В основном были ребята с высшим образованием. Отрабатывали на стройке и получали квартиру.

Новый импульс нашей работе придал кирпичный завод № 2, который город отдал горкому комсомола фактически в хозяйственное ведение. В итоге за три года объем производства кирпича на предприятии вырос с 8 млн до 14 млн штук.

Я в качестве первого секретаря горкома был ответственным за строительство жилья на заводе «Партек», который изготавливал плиты по финской технологии. Еженедельно проводил там планерки. Свыше 100 бойцов работало. Фактически я был начальником стройуправления. Наши люди работали на стройках, на кирпичном заводе, на заводе крупнопанельного домостроения. Такой вот симбиоз комсомола и стройиндустрии.

– Социальный эксперимент МЖК полностью оправдал себя?

– В плане производственном – да. Но вот в социальном… Позже,  в 90-е годы,  начались разводы, массовые обмены квартир. Когда в одном доме живут только молодые люди, возникают проблемы… Мы не учли, что естественный социум складывается из представителей разных возрастов. Все ребята молодые и не могли перенести многие вызовы.

– Как вы организовывали досуг и творчество молодежи?

– Наша задача была создать условия для гармоничного развития молодого человека в период перестройки. Горком разработал программу культурного досуга. С 1 июня 1985 года началась борьба за здоровый образ жизни. И хотя она подразумевала набор каких-то запретительных мер, мы пошли по другому пути – старались, чтобы точки общепита, досуга, безалкогольные кафе и спортивные сооружения совпадали с местами компактного проживания молодых рабочих. У меня в кабинете висела огромная карта, где новые точки помечались флажками. ГК ВЛКСМ в 1986 году получил от города недостроенное здание на ул. Юрина, 204-а. По плану там должен был быть кегельбан. А мы сделали городской молодежный центр. Полгода проводили субботники, изыскивали ресурсы, чтобы завершить строительство.

Впервые на площади Сахарова мы начали проводить массовые мероприятия – молодежный Новый год, праздник газеты «Молодежь Алтая», ночной бал для выпускников – все впервые! Это было время расцвета неформальных объединений. К нам за поддержкой приходили художники, поэты, музыканты. И ее получали. В нас поверили.

– Партийные органы не осаживали? Все-таки инерция на местах была сильнее…

– Естественно, я получал… За «неканонические» музыку, картины, выступления. Каждую пятницу мы организовывали на площади у Дворца спорта вечер для молодежи. И вот выступает группа «9». Идет мимо секретарь горкома партии – и в ужасе от музыки. На следующий день приглашает меня к себе:  «Да как вы посмели! Эта музыка никуда не зовет!»

Я отвечаю, что эта музыка привлекает. А если мы будем запрещать, они уйдут в подвалы. А так они под нашим комсомольским присмотром…

Потом появились политические объединения. Тут нам было на порядок тяжелее. Если с музыкой можно было отбиться, объяснить,  то здесь все по-взрослому,  участники дебатов на самое святое посягнули – на руководящую роль КПСС, основы марксизма.

Иван Алешков организовал в «Шишковке» политцентр, дискуссионный клуб. И туда зачастила активная молодежь,  среди них был Владимир Рыжков, тогда студент исторического факультета АГУ. А Рыжков все переводил с идеологии на материальные вопросы. Жить тогда становилось все хуже.

И мы эти дискуссии проигрывали.

Одни партийные руководители предлагали прикрыть «эту лавочку», другие – «дать достойный отпор клеветникам». Рыжков, тогда секретарь комитета комсомола исторического факультета, в 1989 году подготовил листовку к первомайской демонстрации. С призывом ее бойкотировать. Достаточно радикальную, по оценкам того времени. И пришел ко мне с просьбой ее издать. Я ее несколько раз редактировал, сгладил, но некоторые острые вещи оставил.

На своем ротаторе мы ее отпечатали. Листовка попала в КГБ, и меня капитально песочили, могли совсем в порошок стереть. Я показал первый вариант листовки. Поблагодарить, конечно, не поблагодарили, но претензии сняли.

В деталях помню драматичную отчетно-выборную конференцию горкома комсомола 1986 года, на ней присутствовал первый секретарь крайкома партии Филипп Васильевич Попов. Только-только сменилось руководство в горкоме партии и горисполкоме. И мы,  продвинутые, проводим конференцию в духе времени,  по-новому,  выступающих не готовим, свободный микрофон, критические доклады, я начинаю доклад с самокритики… Руководители горкома партии в ужасе, а Попов молчит, что-то записывает. А потом у микрофона начали ребята выступать – колготок нет,  детской одежды нет, пятого нет, десятого нет… И Филипп Васильевич тут же собирает бюро крайкома КПСС. Он вызывает городских чиновников,  устраивает разнос – почему в городе того нет, сего нет. Все это в перерыве нашей конференции. Ребята не понимают, что с Трофимовым: то ли снимают,  то ли что. А Попов сказал: «Молодцы, в духе времени».

Такое вот время было…

– Но оно вместило и драматическую историю с маевкой на «Динамо»…

– Да, это было 7 мая 1987 года. Второй год на «Динамо» мы ее проводили, был опыт. Пошли колонны к «Динамо». Одна – через центральные ворота, другая – через северные, третья – в западные. Всего примерно 15 тысяч. И тут колонну из центральных ворот перенаправляют на северные.

А они оказались закрытыми, хотя днем еще открыты были. Одна калитка открыта.

Иду впереди колонны, по рации пытаюсь убедить Владимира Валькова, тогда начальника милиции общественной безопасности, перекрыть ворота, поставить кордоны – 50 метров еще оставалось. Нет. А основная масса начинает напирать на ворота.

Это было страшно. И вдруг треск, ворота падают, на них начинают падать люди и по ним побежала масса, давка… кровь, крики…

А вокруг музыка,  бодрые комсомольские песни…

И тут еще огромная туча наплыла и начался дождь.

Мне надо было принимать решение: либо отменять маевку, либо нет. Человек 20 – 30 лежат на поле. Живые или нет, непонятно было. Всех увозят «скорые».

Решаю маевку проводить по сокращенной программе.

Драматично проходили бюро горкома и крайкома партии.

А кто не открыл ворота – так и осталось тайной…

Комсомольский интеллект

– Когда говорят, что бывшие комсомольские функционеры на комсомольские деньги создали банки, фирмы и хорошо поднялись, что вы им отвечаете?

– Понимаете, комсомол давал шанс и кто-то им воспользовался, а кто-то нет.

Меня партия готовила как будущего партийного работника. А это работа многогранная – управление,  организация коллективов, работа с людьми, с документами. И комсомол дал возможность слушать, выстраивать коммуникации с разными людьми и решать вопросы. Этот бесценный опыт многим пригодился в дальнейшей жизни, в том числе и в бизнесе, на госслужбе. Четыре банка в Барнауле созданы комсомольцами. И не на комсомольские деньги, а на комсомольский интеллект.

Мы настолько поверили Горбачеву и его идеям,  «поймали» перестройку,  что активно включились в работу и наработали солидный опыт. Я даже отказался от серьезного кадрового предложения Юрия Ивановича Жильцова, сказал ему, что надо выполнить все обязательства перед Горбачевым…

А потом почувствовали, что нас просто обманули. Перестройку заболтали, началась радикальная либерализация. И мы поняли, что сами можем выстоять.

– Вы тяжело уходили из комсомола?

– Осенью 1987 года провели для актива ГК ВЛКСМ турнир по волейболу и футболу. Я был капитаном футбольной команды, мы обыграли команду МЖК, а она выступала в первенстве города.

А вечером организовали безалкогольный вечер,  я за стаканом кваса сказал коллегам: «Сделал все, что мог, моя команда обыграла всех, и могу уходить».

Но ушел два года спустя, в декабре 1989 года. Потом пошел обвал организационный. Мы еще раньше дистанцировались от партии. Хотя и ей уже было не до комсомола. Потом и движение МЖК сходило на нет. Интерес к культурно-досуговым мероприятиям падал.

Молодежь оставалась, но мы ей мало что могли дать. В крайисполкоме возглавил комитет по делам молодежи. Мы начали реализовывать уже государственную программу трудоустройства молодежи.

Кстати, такое совпадение – выемка капсулы с письмом комсомольцев 1968 года будущим поколениям прошла 27 сентября 2018 года. А в этот день в 1991 году состоялся очередной, XXII съезд комсомола, на котором он прекратил свое существование…

– Выемка капсулы была плановой?

– Мы, естественно, когда создали оргкомитет, знали, что надо выемку делать.

И тут возникла идея создания и установки мемориального знака ССО. И две темы пересеклись. Почему в сентябре – надо успеть до холодов заложить фундамент. Иные в соцсетях написали: вот пришли те, кто «на жердочке», на теплых местах. Но пришло очень много людей, рядовых комсомольцев, просто горожан,  чтобы почитать послание комсомольцев из времени их молодости, из другой эпохи.

Другой вопрос был – кому отдавать капсулу? Решили, что лучше передать в музей. Это же память и связь поколений,  уважение к истории, к тем, кто отдал жизнь комсомолу и развитию страны. Это послание – как знамя, прошедшее в боях. Реликвия.

Столетие ВЛКСМ – это знаменательный повод снова выразить все слова признательности и благодарности тем, кто все годы моей комсомольской юности был со мной рядом. Мы сообща жили, работали, строили. Мы вместе отвечали за молодежь, осуществляя государственную политику через эту мощную организацию. Неплохо у нас получалось. Сегодня, никто не поспорит, востребована еще в большей степени энергия молодости, ее сила, интеллект и сопричастность. Отрадно, что это стало понятно на уровне губернатора Алтайского края: создано новое самостоятельное управление молодежной политики. И есть все надежды, что вопросы нового поколения будут решаться не по остаточному принципу.