В Новосибирске яркое культурное событие. Театр оперы и балета представил 23 февраля премьеру «Дона Джованни» Моцарта. Или «Дон Жуана», как у нас популярнее выражаются на пушкинский манер. Спектакль оказался великолепным, заслуженно вызвал шквал аплодисментов с криками «браво» и восторженными откликами публики, но также и серию интригующих вопросов по существу сюжета.

Новосибирский академический театр оперы и балета, также известный как «НОВАТ», продолжил Моцартиану. Вслед за «Волшебной флейтой» и «Женитьбой Фигаро» на Малой сцене театра представлен, о, наконец-то, «Дон Жуан»! Он же «Don Giovanni» в оригинале Моцарта и Да Понте. Автор пишет под впечатлением услышанного/увиденного: пожалуй, как бы ни понравились предыдущие спектакли, свежее впечатление – самое сильное. Даже если добавить в коллекцию «Севильского цирюльника» с Большой сцены (ну, Россини, Россини, но сюжет-то близок, как и время, не говоря уж о солистах).

Я бы сказал, что репертуар театра пополнил яркий и полноценный шедевр – остаётся пожелать НГАТОиБ не забывать включать «Дон Жуана» в афишу на предстоящие месяцы (тем более, что в спектакле задействованы два состава звёзд НОВАТа, и уже 2 марта интригующе следует новое – другое – исполнение). Главное, ради чего мы ходим в оперу – роскошь голоса, чарующее великолепие классического вокального звука на крыльях оркестра – мы в этот раз с лихвой услышали, тем более, что «Дон Жуан» в этом отношении лучшая, самая «певческая» и музыкально энергичная опера Моцарта (по моему ощущению). Думая об этом, я вспоминаю не только увертюру, которая с первых тактов настраивает на серьезный, «роковой», высокодинамичный лад (и побуждая вспомнить в свою очередь стартовые мотивы 5-й и 9-й симфоний Людвига нашего Бетховена, не обещающие слушателям никакого спокойствия). Первая же сцена во дворце Командора с участием Дон Жуана, Донны Анны, Лепорелло взвинчивает и задаёт темп, который дальше, в общем и целом, поддерживается на очень высоком уровне.

Что радует. Захлестывающий, как океанский прибой, поток звука, оркестрового и вокального, взывающий к медитативному серфингу, не так уж часто и достигается. Не всем композиторам, стилям и временам присущ этот музыкальный экстатический «дионисийский» эффект «избытка силы» (если использовать к месту две классические формулы Ницше). Кое-где наблюдаешь, как собрались солисты с оркестром неспешно, с расстановкой, скучно и степенно поозвучивать эмоции, а вот феномена летящих крыльев песни не возникает. Может авторы слегка по жизни усталые, а может и времена или цивилизации такие (два года назад иронизировал по этому поводу насчет «петербургской» составляющей на концерте фестиваля Ильдара Абдразакова в Новосибирске). Но вот у Верди и Моцарта что есть, то есть: звук уносит. На протяжении длинных сцен и перенося из одной в другую, не давая роздыху. Достаточно часто. Это мы в них и ценим, в Моцарте и Верди. В лучших вещах.

Сам видел, как зрители 23 февраля расходились на антракт после первого действия слегка ошеломленные и по-хорошему пресыщенные, обмениваясь репликами в стиле «Ооо!»: действия и звука в нём хватило бы на иную целую оперу. И это Вячеслав Стародубцев ещё и усложнил задачу/повысил градус процесса, соорудив в центре сцены лестничную трехярусную конструкцию. То есть солисты поют и, уносимые потоком, стремительно бегают по этим лесенкам, то поднимаясь, то спускаясь, выполняя, естественно, творческий символический замысел режиссера, напоминая о наличии вертикального измерения в жизни (чему – многоуровневому устройству человека – в немалой мере посвящена опера), но в то же время слегка вселяя тревогу, ибо ступеньки есть ступеньки (ну и это замысел, а как же). Любые ступеньки подстерегает, притаившись где-то рядом, выйдя на охоту, небольшая хищная бездна. Я не трудовую инспекцию имею в виду.

Что особенно приятно мне, как почитателю низких голосов, так это их фейерверк уже в самом начале «Дон Жуана». Когда звучат попеременно и одновременно могучий бас Николая Лоскуткина (Командор), бас Андрея Триллера (Лепорелло), баритон Артёма Акимова (Дон Жуан) – думаешь, что жизнь проходит не зря :) А у Моцарта, кстати, почти и не найдёшь ярких теноровых партий – это специфика следующего столетия, насколько я понимаю. Несколько писклявого :). Мэйнстримному тенору НГАТОиБ Владимиру Кучину выпала не самая обременительная задача с учетом того, что Дон Оттавио традиционно скучноват – но не тут-то было: авторы новатовской новаторской постановки дерзко решили: кто был ничем, тот станет всем и отвели прежде бесцветному бедолаге Оттавио несвойственную ему роль. О чем речь далее (во второй части текста).

Нетрадиционная поддержка традиционных ценностей: между соборностью и сошпротностью

Бас Андрей Триллер исполнил легендарную коронную моцартовскую арию «Madamina, il catalogo e questo» выше всяческих похвал (а я тут ориентируюсь на такие до дыр заслушанные домашние CD и DVD-образцы, как Жозе Ван Дам в непревзойдённой записи 1979 года с оркестром Парижской оперы и Феруччо Фурланетто в спектакле Metropoliten Opera 2000 года). Я много раз слушал Триллера и он часто радует, но в этот раз было стопроцентное попадание, на мой взгляд. Это тот случай, когда звук льётся и ты хочешь, чтобы он не заканчивался никогда (хотя уже бросает в жар). Такое периодически происходит, слава Богу. Вот, например, на «баттле» теноров и басов, который устроил в конце 2021 года в Новосибирске Карен Мовсесян, бас НОВАТа Алексей Лаушкин, раззадоренный  атмосферой соревнования, пел одну из вещей именно так. Было дело. Такое приходилось слышать также от Гурия Гурьева, Алексея Зеленкова, Михаила Агафонова и Михаила Пирогова. (О дамах – дальше!)

Оригинальный замысел режиссера состоял в том, что слуга-простолюдин бас Лепорелло Триллера максимально затмевает барина-баритона Дон Жуана Акимова. Габаритами, голосом, гримом, костюмом один деятельно подсиживал (перепевал, подставлял, путал) другого. Конечно, по сюжету они должны быть похожи (но не переходить границы). В постановке Met Opera Фурланетто и Брин Терфель, поющий Дон Жуана, ну, да, чуток однотипны. Два цинично-брутальных шкафчика-мордоворота ростом под 190 и схожей мимикой. Но такого вызывающего и провокационного сближения образов слуги и начальника, как в новосибирском варианте, я прежде не встречал. Понятно, что оно в духе либерально-социалистического тренда гнилой современности не меньше, чем конвергенция полов – посему любопытно, что скажет скрепоносно-театральный князь наш Владимир Абрамович, почётный опекун НОВАТа. Его высокоантипросвещенство не должно одобрять рискованных изысков в направлении сходства до степени смешения классов, сословий и разрядов. В правильном нелиберальном обществе образца России 2023 года каждый должен знать своё место, что и подлежит поощрению, а посему возникают идентичностные вопросы. Куда идём-та? Куда крепимся? Каково кнутохудожничаем? Точно ли в цель куда следует?

Непризрачные образы, замыслы и смыслы новосибирской оперы

На гнилом Западе, откуда, вестимо, у нас всё плохое (кроме денег в бюджете РФ, научной литературы, автомобилей, компьютеров, самолетов, одежды, бытовой техники и прочей ничего не значащей мелочи), прежде такого не наблюдалось: на записи 1979 года и в фильме-опере Джозефа Лоузи, каковые я считаю нетленно лучшими образцами «Дон Жуана», Ван Дам поёт очень хорошо и не особенно уступает великому басу-баритону XX века Руджеро Раймонди, который, будучи достаточно стойким семьянином – всего два брака – вошёл в роль Дон Жуана как вживую. Но визуально они очень на дистанции.  Раймонди демоничен от природы, драматически великолепно одарён и знаменит не только своим Дон Жуаном на все времена – он, например, ещё и бесподобный начальник полиции барон Скарпиа в «Тоске» Пуччини. В чём, наверно, могла бы прослеживаться логика: провалившись в тартарары в лихие смутные годы и поварившись там чуток, пройдя крещение адом, Дон Жуан выплёвывается из жерла обратно в другую эпоху: несколько постаревший и заматеревший, он теперь работает… ну, кем же? Ну конечно начальником римского ГУВД :) Но! Донжуанистость-то никуда не делась и словно в старые добрые времена так и прёт из-под полы мундира. Тогда как Лепорелло Ван Дама прост, как правда (даром, что вокально он excellence), и его совсем не спутаешь с надменным сеньором. А что Вячеслав Стародубцев? Вячеслав Стародубцев революционно загримировал Лепорелло под его господина. К чему эстетически клонит новосибирский режиссер-карбонарий, нам ещё предстоит разобраться вместе с начальником полиции. Имеется в виду римской, какой же ещё? Там нет центра «Э», зато точно есть центр «О!»: те, кто не понимают оперного искусства, в Италии до государственной службы не допускаются. Их ссылают на Сардинию.

Акимов – лучший классический баритон НОВАТа (если относить Зеленкова и Гурьева к другой категории: басы-баритоны, как это должно быть, почему-то кажется мне). У него благородный голос, по силе оптимальный для Малой сцены. Графом Альмавива он представал довольно органично. Но вот насколько он Дон Жуан? Может скорее Лепорелло, а вот Триллер – наоборот? Вопрос, который руководство театра словно бы подбрасывает публике. Видимо, само в раздумьях, не поменять ли их местами.

Лучшие звездные сопрано театра Дарья Шувалова и София Бачаева, слушать (да что уж скрывать, и видеть) которых на сцене – это всегда праздник, украшают собой два разных состава, поющих «Дон Жуана». Попутно и забегая вперёд не могу не отметить, насколько же превосходно, буквально божественно с учетом специфики контента обе пели на следующий день, 24-го февраля, соответственно во втором и первом отделениях концерта-спектакля вивальдиевского цикла худрука НГАТОиБ Дмитрия Юровского – но это не передать! Тот же самый, упомянутый выше инфинити-эффект: время останавливается, и это при том ведь, что звук – само время, он только длится, только во времени и существует, чуждый пространству; вот в этой временнОй глубине и замираешь. Юровский и там мудро разделил звёзд в разные отделения вечера, тем самым максимально усилив оба. Очень хорошо, что команды солистов НОВАТа хватает на такие решения, которые теоретически могут удваивать интерес взыскательной публики. Если в спектакле поют Бачаева или Шувалова, его уже можно считать состоявшимся, а театральный вечер успешным.

Что происходит с культурной сферой Новосибирской области?

Дарья Шувалова исполнила на премьере вокально и артистически богатую партию Церлины (в вышепомянутой записи 1979 года Парижской оперы и фильма Лоузи – Тереза Берганца). Она, конечно, вокально доминировала в спектакле, «зайдя сверху» – спустившись по ступенькам на сцену из зрительского зала и голосом с высоты определив свой статус примы в постановке (хорошее решение режиссуры). Уровень таланта и творческой самоотдачи этой солистки – одно из самых явных преимуществ новосибирской оперы. (Вспоминаю «Травиату», без преувеличения, героическую по уровню нагрузки с Шуваловой в главной роли, где она была великолепна.) И в этот раз она творила чудеса помимо прекрасного вокала: например, гуляя по залу, заангажировала на танец зрителя из первого ряда к изумлению последнего. Сие есть нетривиально. Может я конечно и не прав со своим ограниченным кругозором, но чаще приходилось лицезреть иное гендерное распределение – как звезда мужеска пола смущает даму из публики своим вниманием, мобилизуя её подвигаться к восторгу прочих собравшихся. Вот есть же девушки в русских муниципалитетах, которые не ждут милости от природы, а сами являют её в своём облике! Тем более, если это вписывается в творческую концепцию руководства театра, руководство же активно практикует преимущества Малой сцены в плане снятия дистанции власти и народа со зрителем.

На премьере обратила на себя внимание новая солистка НГАТОиБ сопрано Кристина Калинина – донна Анна: сразу досталась ей такая заметная партия, пела она неплохо и заслужила благодарность публики. В составе, который возьмётся за дело 2 марта, именно на эту партию заступает София Бачаева. Дон Жуаном суждено стать Фигаро – то есть Гурию Гурьеву, а Лепорелло споёт Алексей Лаушкин. Партия Церлины достаётся Диане Белозор: ну, вот и решайте, какой состав лучше. Я бы слушал каждый ежемесячно, будь на то моя воля и новатовского начальства.

Гурьев и Бачаева вместе – яркое воспоминание в опере Леонкавалло «Паяцы» в начале прошлого года, где они блистали отличной игрой и голосами вместе с великолепным тенором Михаилом Пироговым («Паяцы» в постановке Иркина Габитова и с названным составом – для меня одно из самых положительных впечатлений от новосибирской оперной сцены в 2022 году; всем знакомым усиленно советую посещать этот спектакль, оставаясь в то же время в неведении, зачем Бачаева и Гурьев вводились в него – для них это было первое исполнение – если в следующий раз место в афише для «Паяцев» найдётся лишь более чем год спустя: 23 марта 2023 года и, что совершенно логично, ни София, ни Гурий на этот раз в нём не участвуют!). Можно кстати добавить, что, когда Гурьев и Бачаева поют дуэтом на сборных концертах театра – не раз приходилось это видеть и слышать – они демонстрируют эффект совместимости, синергетической или гармонической, не знаю, как лучше сказать. Но видеть и слушать их рядом приятно: факт.

Я бы предположил далее, что дуэт Гурьева и Лаушкина 2 марта (как Дон Жуана и Лепорелло) интригой ещё более превосходит констелляцию Акимова и Триллера. Оба голоса заслуживают внимания – однако они ближе и конкурентнее предшественников, поэтому всё сказанное ранее относительно режиссёрского проекта приобретает дополнительный вес.

Эхо войны. И мира. Спектакль Римаса Туминаса как предмет долгой рефлексии

И, разумеется, внимания и реакции заслуживает созревшая у режиссера новосибирского «Дон Жуана» к дате премьеры (23 февраля, напомню) актуальная тема: так кто же он – тот жуткий человек, у которого поднялась рука на Командора? Внезапно именно это оказалось предметом самых радикальных сомнений в НГАТОиБ, помимо ранее возникших, и либретто оперы подверглось пересмотру в русле неожиданных вопросов. А тот ли он – Дон Жуан, который прежде выдавал себя за себя? А вдруг он не он? А что, если не всё так однозначно? А вдруг «Фантомас – это комиссар Жюв»? А может ли главный персонаж госоперы в РФ в 2023 году быть киллером и, тем паче, киллером госчиновника (т. е. террористом)? А вдруг нет?

Дурацкий вопрос, конечно: где РФ и где убийства – разве что в эпосах, подробно излагающих, как нас терроризировали, истребляли, уничтожали, насиловали, угнетали (1. помещики-капиталисты, 2. поляки, 3. псы-рыцари, 4. англосаксы, 5. жидомасоны, 6. чекисты, 7. бандеровцы, 8. партийная номенклатура, 9. ануннаки – кто там ещё в очереди), но не мы же. Мы-то тут причем? Если даже вдруг внезапно и мы, то всё равно нас. Иначе не пройдёт, no pasaran же. Так каждодневно наставляет паству хитрый, чреватый, двусмысленный госагитпроп, всегда готовый к.

Вот о чём мы дальше и поговорим: кто там у нас pasaran, и к? Продолжение о политкорректно исправленном либретто новосибирского «Дон Жуана» следует.

Редакция «КС» открыта для ваших новостей. Присылайте свои сообщения в любое время на почту [email protected] или через нашу группу в социальной сети «ВКонтакте». Подписывайтесь на канал «Континент Сибирь» в Telegram, чтобы первыми узнавать о ключевых событиях в деловых и властных кругах региона.