6 июля 2020 г.
Александр Федоров из Новосибирска переболел коронавирусом в среднетяжелой форме, как гласит его выписной эпикриз. Он рассказал Горсайту, почему жалеет, что отказывался от госпитализации и какие последствия на его организм оказал COVID-19.
У Александра температура поднялась стремительно: 2 июня начался озноб, колотило, градусник показывал до 38,9 градусов. Хотели вызвать «скорую», но там, узнав, что у заболевшего нет одышки, сказали вызывать участкового врача.
— Участковый врач пришла в шестом часу вечера: послушала, давление измерила, температуру, горло посмотрела, сатурацию проверила – прибор показал 94. Это нормально, сказали нам, — вспоминает Александр. — Но мне сразу дали подписать постановление о соблюдении самоизоляции, ведь мне уже 67 лет.
Пока муж болел дома, супруга Александра вела дневник его температуры.
Александру выписали арбидол, амброксол, амонсиклав, парацетомол, которые он начал принимать в тот же день. Температура держалась даже под натиском антибиотиков. Помимо температуры была слабость и потеря аппетита (мужчина за время болезни потерял семь килограмм) — других симптомов первое время не было. Чуть позже пропало обоняние.
— Он запахов еды совсем не чувствовал, — вспоминает супруга Александра. — А потом наоборот говорит: «Пахнет чем-то непонятным». А мы с сестрой моей, которая живёт вместе с нами, ничего не чувствуем, переглянёмся – вроде ничего. А ему всё чудилось, что бензином или другой какой-то химией пахнет.
Пятого июня к Александру вновь пришёл врач: его уже не пришлось вызывать — в поликлинике держали пациента на контроле. Медик вновь проверил насыщение крови кислородом – в этот раз прибор для измерения сатурации показал уже цифру 91, что ниже нормы. Пациенту предложили госпитализацию в 25-ю медсанчасть, но Александр написал отказ. Тогда ему сказали, что вернутся после выходных – 8 июня – и уже с тестом на коронавирус. Однако 8 июня никто из медиков так и не пришёл. Пришлось супруге Александра вечером самой звонить в поликлинику и уточнять, ждать ли врача.
— 9 июня пришёл врач и сказал, что меня увезут на «скорой». Тут я уже отказываться не стал, ведь улучшений не было. Сейчас думаю: зря я в первый раз отказался, может, всё легче бы прошло, — признаётся Александр.
«Скорая» приехала в тот же день — мужчину увезли в 25-ю медсанчасть. Сразу взяли мазок на коронавирус, сделали КТ, которое показало двустороннюю полисегментарную пневмонию средней степени тяжести. А через три дня пришёл результат теста с заключением «коронавирусная инфекция». К тому времени Александр прошёл курс уколов и стал чувствовать себя лучше: появился аппетит, прошла слабость.
— Объявили, что у меня коронавирус и что будут переводить в госпиталь ветеранов войн №2. Я, конечно, расстроился – думал, меня уже выписывать будут. Чувствовал ведь я себя уже хорошо, — вспоминает Александр. — Но в тот же день, 12 июня, меня перевезли в госпиталь. А там ОМОН всё охраняет: в 25-й хоть передачи родные отдавали сами в больницу, окно можно было открыть – рукой им помахать. А тут на территорию никого не пускают, на КПП передачи принимают. Всё строго. С другой стороны условия неплохие, в отличие от 25-й. В 25-й за одну ночь видел, как переоборудовали бывшую столовую в шестиместную палату. А в госпитале ветеранов мы лежали в двухместной палате со своим санузлом. И кормили нас здесь очень хорошо.
Александр признаётся – к тому времени, как его перевели в госпиталь, он чувствовал себя почти здоровым. Единственный минус – оставалось обильное потоотделение. Причём от этого же страдал и его сосед по палате. Мужчинам приходилось постоянно сушить простыни и одеяла, поскольку они становились мокрыми насквозь. В остальном чувствовали они себя вполне здоровыми. Тем не менее лечение получали, под наблюдением врачей оставались.
— Утром и вечером нам замеряли температуру, три раза в день раздавали таблетки, 2-3 раза врачи приходили, расспрашивали про самочувствие, — говорит он. — А 22-го и 23-го июня взяли повторные тесты. Оба показали, что вирус не обнаружен. Когда нам сказали, что вас выписывают, такая радость была! А 25-го числа нас уже выписали.
Сейчас мужчина признаётся: он считает, что опасность COVID-19 вовсе не преувеличена. Восстанавливать здоровье приходится до сих пор, спустя десять дней после выписки: терапевт назначила лечение, продлила больничный. Кроме того коронавирус спровоцировал появление других проблем с организмом, которых раньше не было. По его словам, у соседа по палате врачи и вовсе выявили диабет – мужчина военный и медосмотры проходит регулярно, но раньше проблем с сахаром в крови не было. Возможно, и это заболевание спровоцировала болезнь.
Сейчас сложно сказать, от кого заразился Александр, но он и его жена подозревают, что это произошло на работе: на этаже, где размещается компания, в которой работает Александр, уже у нескольких сотрудников выявлен COVID-19.
— Самое интересное, что никого не интересовало, где я мог заболеть, — удивляется Александр. — Только в «скорой» спросили: «Где, как думаете, могли подцепить?» Я и сам не знаю где: в автобусе почти не ездим – на машине в основном, в магазинах маски надеваем. На работе только остаётся – там есть заболевшие и даже умерший.
Удивляет супругов также то, что никто не озаботился тем, чтобы инфекция от Александра не распространялась дальше. Казалось бы, в первую очередь на карантин должны были посадить его супругу и её сестру – они жили в одной квартире с ковидным пациентом в самый разгар болезни. Обе — люди старшего возраста. Но после того как госпитализировали Александра, про них словно забыли.
— Когда его увезли, я три дня звонила в поликлинику – не дозвонилась. У них бесконечно занято, — вспоминает супруга Александра. — Потом перестала звонить. А к нам так никто и не пришёл, на карантин нас не посадили, помещение не обработали. Конечно, мне было страшно, когда его забрали. Переживали и за него, и за себя. Сестра моя боялась, что нас тоже заберут: ей уже 65 и она в зоне риска. Мы неделю сидели как мышки, всё ждали, что за нами приедут. Но никто не появился. Честно говоря, мне кажется, я уже переболела: ведь столько времени с мужем в одном помещении провела. Собираюсь на днях сдать тест на антитела, чтобы проверить или опровергнуть эту теорию.
Ася Малютина