Словно это было вчера. Василий Тихонович Цапаев до мельчайших подробностей запомнил тот день, когда он, шестилетний мальчишка, провожал своего отца на войну. Жили они тогда в селе Харьковка Кулундинского района. Отец, Тихон Иванович, работал в колхозе шофером, а мать, Мария Павловна, – дояркой. Кроме Василия в семье были еще младшие брат и сестренка.
Провожали отца осенью 1941 года всем селом. А уходил он на фронт вместе со своей полуторкой. Когда он сел в нее и поехал, Вася побежал следом, плакал и просил: «Папка, возьми меня с собой…»
Не ведал он тогда, что их дороги круто разойдутся. Отец, бывалый воин, невредимым вернулся с финской войны. И во время Великой Отечественной ему во многом везло. Воевал вначале в стрелковом полку на Белгородском направлении, а с 1942 года с другим, уже гвардейским полком – на Ленинградском. Возил снаряды для «катюш», авиационное топливо для самолетов. После прорыва Ленинградской блокады воевал под Витебском в Белоруссии. Был ранен в руку. После госпиталя участвовал во взятии Кёнигсберга. В 1945 году опять попал в госпиталь с ранением в грудь.
Жизнь сложилась так, что после демобилизации не вернулся домой. Друг уговорил его поменять колхоз и Харьковку на город Норильск. Почему согласился? Да, по-видимому, не очень сладкой была жизнь в колхозе. Работать приходилось за «палочки». С темна до темна. Жена писала ему, что детей она практически не видит. Ведь она на ферме и за кормом ездила, и раздавала его, и коров доила, и навоз вывозила. Хлеба давали по 150 граммов на едока. Дочку не смогла доглядеть, и та умерла. Хорошо еще, что Вася подрастал смышлёным и трудолюбивым.
– Жили мы очень бедно, – вспоминает он. – Кушать было нечего. Питались травой да еще вышелушивали собранные в поле колосья. Зерно из них мололи на самодельной, из двух чурок, мельнице. В лепешки добавляли траву мышейку. Печку топили кизяком, который заготавливали все лето. Брали навоз на колхозной ферме и лепили из него кирпичи, которые сушили на солнце. Это был очень трудоемкий процесс. Школа была через дорогу. Из одежды одна фуфайка на двоих. Обувь – туфли на деревянной подошве.
Не забыть Василию Тихоновичу даже на девятом десятке, как он и такие же 8–9-летние мальчишки помогали родителям, колхозу, а значит, и фронту. Первым делом он стал с мамой возить корм для скота. Учился запрягать быков в телегу. А потом Вася уже самостоятельно отвозил на быках зерно от комбайна на ток. Однажды бригадир поручил ему отвезти на МТС в ремонт вышедший из строя комбайн. Прицепили его к быкам, и он поехал, командуя ими: «Цоб, цобе!» – по этим командам те были приучены поворачивать направо, налево.
На МТС мужики помогли ему отцепить комбайн, и он направился тихим ходом домой. Но по дороге быков начали жалить то ли осы, то ли слепни и они понеслись. Как он удержался на передке хлипкой телеги, до сих пор удивляется. Только быки его с ног до головы обдали грязью. Да так, что мать родная не узнала…
Мария Павловна на работу вставала рано и сына поднимала, так как он помогал ей пасти полтора десятка колхозных телят. А с ними еще с десяток баранов-производителей ходили. Только он выгнал их однажды за огороды и прилег в траву, как услышал подозрительный шорох. Встал и увидел, что с десяток волков напали на его баранов. Хватают их за курдюки, валят на землю и там терзают. Вася стал кричать, звать на помощь. Прибежали люди с палками, а волки продолжают свое дело. Двоих баранов утащили. Подъехал бригадир на телеге, погрузили в нее покалеченных и увезли в деревню.
– Горькую чашу выпили дети, росшие во время войны. Но и взрослым было нелегко, особенно из-за груза ответственности за них, – продолжает Василий. – Мне моя мама рассказывала, что они – дети, подростки – в ее деревне оказались под началом бригадира, который пришел с фронта без ноги. Он жалел их и всегда позволял в свободную минутку вздремнуть где-нибудь в поле или на ферме. Но потом, когда начинал будить, поднимать на работу еще не окрепших физически детей, плакал: «Лучше бы меня убили фашисты на фронте». Он понимал, что уставшие, полуголодные, полусонные, они могут попасть и под колесо трактора, и под острый плуг, и в молотилку. А отвечать ему перед всем селом, перед фронтовиками, которые вернутся с Победой домой.
Отец Василия домой не вернулся ни через год, ни через два. Там, в Норильске, он познакомился с женщиной, тоже шофером. В общем, у него появилась другая семья. Так что Василий Тихонович шел по жизни без отцовской поддержки. Вскоре сам стал для всей семьи и опорой, и надеждой. Очень полюбил он тогда кино. Мечтал показывать фильмы односельчанам. Выучился в городе Иваново на киномеханика. Домой вернулся и стал крутить фильмы покорителям целины. Много их тогда было. Про войну…
Потом была служба в армии. Вернулся домой и продолжил колесить по селам района с кинопередвижкой.
Спустя многие годы Василий живет полнокровной жизнью. Поет в районном хоре ветеранов, декламирует стихи. А перед Новым годом надевает костюм Деда Мороза и едет поздравлять внуков – своих и чужих.
Встретился Василий с отцом через много лет после войны, в 50-е годы. Сын простил отца. Он понимал, что это Гитлер отнял у него счастливое детство. А у отца– семью.