Фото Евгений НАЛИМОВ

Парадные пиджаки с наградами и героические рассказы о войне – так традиционно проходят встречи «Алтайской правды» с фронтовиками. Но в Завьялово, куда мы приехали, чтобы поговорить с участницей Сталинградской и Курской битв Надеждой Овечкиной, все было по-другому.

«Косу не стригла»

Дверь открыла моложавая женщина. «Наверное, дочь или сноха фронтовички», – подумалось мне. Оказалось, это она и есть, ветеран войны, которая скоро отметит свой 96-й год рождения. Всю жизнь Надежда Михайловна держит себя в форме, потому и выглядит замечательно. Умывается холодной водой,  умеренна в еде, делает гимнастику и не забывает принимать препараты, назначенные врачом «от сердца и давления». «Возраст уже такой, что поделаешь, без таблеток никак», – сетует хозяйка квартиры.

Поначалу разговор не клеился. «Не надо, не тревожьте память и сердце. Кто и впрямь был героем, тот вам ничего уже не скажет. Война и человек, а тем более женщина, – понятия несовместимые. Я чудом жива осталась, но с тех пор по пальцам могу ночи пересчитать, когда нормально спала. Всё бои снятся: как наши ребята падают да как под пулями бегу связь восстанавливать… А проснусь – сердце прыгает, давление скачет. Не ворошите, пожалуйста, дайте забыть», – просит фронтовичка. И все же, набравшись духу, решается открыть тяжкую страницу своей жизни.

Горьковский оборонительный рубеж, построенный ударными темпами осенью 1941 года, проходил буквально за огородом отчего дома, расположенного в пригороде. Все мужчины села тогда уже воевали, следом за ними на фронт пошли 17-летние мальчики и девочки. Возможно, это и спасло нашу героиню от плена: молодежь массово угоняли в Германию.

Утром 17-летней Наде вручили повестку, а после обеда с отметкой «Годен» в документах она уже ехала в Арзамас в школу связистов. Три месяца учебы – и вот она, передовая. Девушку направили воздушным наблюдателем на 1-й Украинский фронт, туда, где в 1942 – 1943 годах было очень жарко. Вместе с такими же вчерашними школьницами Надя «слушала небо», чтобы не пропустить летящие на нашу сторону фашистские самолеты, иначе – трибунал. Заметив вражеские машины, она мгновенно должна была передать по телефону на КП команду «Воздух!». Дальше уже зенитчики делали свое дело. Связь из-за беспрерывных бомбежек все время пропадала, на порывы хрупкая девочка-связист особой отдельной роты бегала бессчетное количество раз с полной боевой выкладкой – американским телефонным аппаратом и кабельной катушкой общим весом свыше 10 килограммов.

«Это все, что от волос моих сейчас осталось», – устало ворошит женщина короткую стрижку. Со многими фронтовичками мне довелось беседовать, и все рассказывали одну и ту же историю – с косами на фронте приходилось расставаться. Стриглись как можно короче – так проще на задания ходить и от вшей избавляться. Бани-то очень редким счастьем были. Надежда косу берегла, хотя за три года войны ей удалось нормально помыться лишь единожды, когда командование распорядилось прямо в окопе банную палатку поставить. «Девчонкам, которые в медсанбатах служили, иногда горячая вода перепадала, им в этом смысле легче было. А мы-то всегда на передовой, какое там мыться. И постель всегда с собой. Шинель подстелила, ею же и укрылась. Да мы об этом и не думали, не до того было. Уставали так, что падали с ног, стоя засыпали», – свидетельствует рядовая Овечкина.

«Живых нет»

«Мясорубка» – штамп, которым обычно ветераны описывают то, что происходило на войне. Вот и наша героиня им воспользовалась, не нашла другого, как ни старалась. Пополнение привозили каждый день, а к вечеру большинство новобранцев уже были убиты. Это ощущение скорой и неминуемой смерти не отпускало. Однажды под Сталинградом девушка никак не могла дозвониться до соседнего поста – нужно было передать важное донесение. Делать нечего, рванула в подразделение на своих двоих. Прибежала, а там все мертвы… В таких случаях полагалось сообщать в штаб, что «пост разбит, живых нет».

Вот как вспоминает Надежда Михайловна один из дней Курской битвы. На марше ее батальон остановился перекусить. Едва успели выложить на плащ-палатки немудреный сухпаек да разлить по алюминиевым кружкам кипяток, как услышали знакомый гул с неба – началась бомбежка. Воины заняли оборонительные позиции на ближней высотке. А оттуда как на ладони поле спелой ржи, пахнущее мамиными лепешками. И так у девушки от этого духа и тоски по дому сердце защемило, что на миг она вообще потеряла чувство опасной реальности. Очнулась, когда кто-то из солдат прикрыл ее от пуль, – немцы вели плотный обстрел с воздуха. Успела еще подумать: как странно, небо голубое, а дождь идёт. Холодный, свинцовый, из пуль. И совсем близко увидела белесые глаза немецкого летчика, строчившего насмерть, без перерыва.

– Надежда Михайловна, вы вообще осознавали в полной мере, что вокруг происходит?

– Мне же 18 тогда было, какой там ум… С мамой и папой жила. А как на фронт попала, поняла: нельзя думать о том, что мне страшно, что могу не вернуться с задания. Я ж рядовая. Свой долг выполнила, живой вернулась – слава богу. Так и воевала. Сталинград, Курск, Киев освободили – всё, решила, самое страшное позади. Но как на немецкую территорию вышли – такой ужас начался! Немцы вконец озверели. Никаких старинных городов в той Германии мы не видели. Продвигались верста за верстой, а вокруг только маленькие заброшенные хутора. Когда один из них проходили, я случайно на немецкую мину наступила. Помню, как лежала в луже крови. Сначала в медсанбат меня забрали, потом в госпиталь отправили, потому что ранение серьезное и контузия. Выписали – ноги не ходят, голова болит не переставая. Такой меня домой комиссовали, так и живу с тех пор.

В Завьялово Надежда Михайловна переехала уже после войны, в середине 70-х годов. На Алтае жил и работал геологом ее единственный сын Валерий, здесь она вторично вышла замуж (первый муж, тоже фронтовик, умер). Всю жизнь трудилась в торговле, и всё в мирное время казалось ей после пережитого легким и радостным – профессия, семья, работа на приусадебном участке.

На нашу просьбу показать нам свои фронтовые фото Надежда Михайловна снова ответила отказом – их у нее попросту нет. Да и сам вопрос ее удивил:

– Да какие фотографии, вы о чем? Это у тех, кто в тыловых службах был, за фронтом шел, они сохранились. Видите, я же говорила, напрасно мы этот разговор затеяли. Кто не видел войны, тот не поймёт. Но это и хорошо, наверное. Нужно помнить, но не увязать в прошлом. Мы горя хлебнули на десять поколений вперед. Так что живите хорошо и счастливо. О плохом не думайте.

К этому напутствию фронтовички, награжденной орденом Великой Отечественной войны II степени, медалями «За победу над Германией…», «За оборону Сталинграда», добавить, пожалуй, нечего.