Почему туризм в особых экономических зонах Сибири не стал привлекательным?

Особые экономические зоны туристского типа для регионов Сибири пока остаются столь же непредсказуемыми проектами, как и резко континентальный климат этих регионов. То власти выполняют свои обязательства далеко не сразу, то инвесторы не выдерживают сезонности сибирского туризма и не видят преимуществ в налоговых преференциях. Сейчас, после передачи ОЭЗ под контроль регионов, ситуация меняется. Правда, пока не ясно, в какую сторону.

Как ни парадоксально, но символом туризма в особых экономических зонах Сибири можно назвать объект, которого нет. Озеро в ОЭЗ «Алтайская долина» Республики Алтай должно было стать одним из главных объектов зоны. Создавать его начали еще в 2009 году. Из федерального и регио­нального бюджетов только на котлован для водоема потратили больше 1 млрд руб­лей. Но сколько ни заполняли его водой, все было бе­зуспешно. Озеро протекало, а вместе с ним уходили в песок огромные вложения.

На определенном этапе ОЭЗ даже переименовали в «Долину Алтая»: предыдущее наименование «Алтайская долина» сокращалась до инфернальной аббревиатуры АД. Но даже когда сокращение стало ДА, все равно усилия сошли на «нет». Канула в лету и сама ОЭЗ. В 2016 году ее ликвидировали, и теперь информации о ней не значится и на сайте Особых экономических зон России. Власти Республики Алтай теперь говорят, что развитие турзоны будут продолжать самостоятельно. Но фактически в Сибири осталось лишь три ОЭЗ. Из них только одна признается успешной и работающей — «Бирюзовая Катунь» в Алтайском крае. Две другие — «Байкальская гавань» в Республике Бурятия и «Ворота Байкала» в Иркутской области — описывались в крайне жестких словах. Но обо всем по порядку.

 

Алтайские попытки

По официальным данным, на ОЭЗ «Бирюзовая Катунь» в Алтайском районе Алтайского края сейчас работает 20 резидентов с разным объемом финансирования — от нескольких десятков до двух–трех сотен миллионов руб­лей. Руководство зоны и власти края ждут уже в ближайшие годы около 1 млрд руб­лей инвестиций. При уже имеющихся 1,7 млрд.

Сейчас на «Бирюзовой Катуни» вокруг искусственного озера есть турбазы, рестораны и кафе, даже картинная галерея. Летом — не больше 2–3 месяцев в году с перерывами на непогоду — там действительно бывает довольно многолюдно, но прибыли за пять лет существования экономическая зона пока не генерирует. По итогам 2016 года ОАО «ОЭЗ туристско-рекреакционного типа Бирюзовая Катунь» показала убыток в 63,5 млн руб­лей. Сейчас ОАО на 75% принадлежит Российской Федерации (через ОАО «Особые экономические зоны») и на 25% — Алтайскому краю. Налоговые поступления в бюджет от работы резидентов компенсируются только частично. Например, по данным Счетной палаты страны от 2016 года, резиденты заплатили 9,2 млн руб­лей налогов. Это лишь 0,2% от уже осуществленных вложений федерального бюджета в турзону. 6,6 млрд руб­лей было вложено в ОЭЗ «Бирюзовая Катунь» за все годы ее существования. Федеральные деньги — 5,8 млрд руб­лей, средства инвесторов составили 800 млн руб­лей.

И возврат этих вложений пока кажется очень далекой перспективой. Вопрос рентабельности стоит и перед самими резидентами, и положительно на него могут ответить лишь единицы. В «плюс» — а скорее слегка выше ноля — работают единицы, и то в разгар сезона. Несмотря на то, что создавалась алтайская ОЭЗ как круглогодичная, осенью–зимой–весной турзона почти не работает.

«Бизнес не просто сезонный, он даже и в сезон непредсказуем, — говорит владелец одной из компаний-резидентов «Бирюзовой Катуни». — Зачастую даже сложно рассчитать, какое количество персонала нанять на лето».

Всплеск турпотока в «Бирюзовую Катунь» случился, когда для российских отдыхающих закрыли Турцию и Египет, объясняют предприниматели. Тогда гостей стало больше процентов на 20–30. Но с открытием Турции все вернулось на круги своя: около ноля или небольшой плюс летом, минус зимой. Отказываться от работы круглый год стали и сами резиденты турзоны. Благо, обязательств таких власти давать не заставляли, говорят бизнесмены.

«Сегодня действительно рентабельной может быть, скажем, гостиница вместимостью не меньше 100 мест, — объясняет владелец туркомплекса. — Но чтобы построить такое, нужны серьезные вложения. Меж тем, эти вложения не окупаются в течение пяти и даже семи лет. Нужны инвестиции, а «дешевых» денег сегодня нет».

Другой резидент рассказал, что до последнего времени — вплоть до конца 2017 года — были инфраструктурные проблемы. Электроснабжение было не всегда стабильным, газ приходилось возить баллонами. О готовности всей инфраструктуры власти Алтайского края заявили только в декабре 2017-го.

Финансовых данных о развитии «Бирюзовой Катуни» за 2017 год пока нет, хотя именно на них будет любопытно взглянуть. В конце 2016 года федеральные власти передали ОЭЗ на баланс региона. В течение всего 2017 года шла работа по передаче объекта властям региона. В феврале нынешнего года, подводя итоги в туристической сфере Алтайского края, министр экономического развития Николай Чиняков рассказал о планах развития особой туристической зоны. Так, по словам регио­нального министра, приоритетной задачей развития «Бирюзовой Катуни» является обеспечение резидентов необходимой инженерной инфраструктурой. В августе 2017 года на территории турзоны ввели в эксплуатацию канализационные очистные сооружения, был подготовлен пакет документов по вводу в эксплуатацию сетей электро-, газо-, водоснабжения и водоотведения. Также, подчеркнул Николай Чиняков, на 2018 год поставлена задача в рамках площадки «Бирюзовая Катунь» увеличить количество событийных мероприятий, что может сформировать устойчивый туристический поток на объекты туристической зоны.

 

Бурятская жесткость

Алтайские 9,3 млн руб­лей, полученные в виде налогов от резидентов «Бирюзовой Катуни» при госинвестициях в 5,8 млрд — это рекорд по Сибири. На втором месте иркутские «Ворота Байкала» (9,2 млн налогов при инвестициях в 124 млн на 2016 год — ОЭЗ пока почти не финансировалась из бюджета). Но этот объем достигнут лишь благодаря одному крупному инвестору — горнолыжному комплексу. Третья ОЭЗ — «Байкальская гавань» Республики Бурятия (2,8 млн налогов, 3 млрд госинвестиций). «Алтайская долина» была четвертой в этом условном рейтинге (2,5 млн налогов, 2,8 млрд бюджетных вложений).

В 2016 году ОЭЗ «Байкальская гавань» в свое исключительное распоряжение получила и Республика Бурятия. Уже в начале 2018 года власти региона заявили, что все инвесторы не выполняют обязательства по развитию проектов в ОЭЗ. Бизнесу выданы предписания, которые выполнены не были. Тогда предпринимателям пригрозили расторжением договоров. Глава Бурятии Алексей Цыденов предложил схему: договоры расторгаются, резиденты лишаются статуса, корректируют свои инвестиционные планы, затем заключают новые соглашения.

В то же время у ОЭЗ сменился директор. Новый руководитель сообщил о новых требованиях к резидентам. В частности, речь шла о том, чтобы обязать компании увеличить уставной капитал минимум до 500 тыс. руб­лей, установить и безоговорочно соблюдать жесткий график выполнения работ, а также иметь в наличии безотзывную банковскую гарантию в размере 10% от суммы проекта.

Такие заявления, говорят эксперты отрасли, стали возможны только после того, как республиканские власти выполнили взятые на себя обязательства по созданию инженерной инфраструктуры. ОЭЗ в Бурятии начала создаваться, как и все подобные, в начале 2010-х годов. И за это время республиканское руководство, похоже, никто не ставил в жесткие рамки, какие они ставят теперь для инвесторов. Не отпугнут ли последних? По данным на июнь 2017 года, частный бизнес за все время работы ОЭЗ инвестировал в «Байкальскую гавань» лишь около 160 млн руб­лей. Федеральный бюджет вложил 3 млрд, регио­нальный — 1,7 млрд.

 

Иркутское безразличие

Иркутской особой экономической зоне «Ворота Байкала» досталось справедливой критики, возможно, даже больше, чем «Алтайской долине». В 2015 году зону исследовали эксперты «Общероссийского народного фронта», которые на всю страну заявили о халатности чиновников, не обеспечивших «Ворота» даже трассой и ЛЭП.

Соответственной была и ситуация с резидентами. На официальном сайте Особых экономических зон России сообщается о семи резидентах. Но фактически из них работает только один. Полпред президента в СФО Сергей Меняйло, узнав об этом, в 2017 году рекомендовал или пересмотреть принципы функционирования ОЭЗ, или вовсе ее закрыть. Пока власти Иркутской области «Ворота Байкала» содержат. По данным правительства, сейчас завершены работы по проектированию объектов инфраструктуры туристической зоны, их возведение будет начато в 2018 году. В конце 2017 года регио­нальный бюджет все же выделил деньги на создание сетей водопровода и бытовой канализации для обеспечения потребностей действующих резидентов — и это спустя 10 лет после того, как ОЭЗ начали создавать. Конечно, подобное «быстродействие» властей не позволяет говорить о том, что они хоть сколько-нибудь всерьез рассматривали эту экономическую зону как точку роста регио­нальной экономики.

 

Федеральная мягкость

Федеральные власти, меж тем, за состояние ОЭЗ особо и не спрашивают. Несмотря на многочисленные заявления о впустую потраченных деньгах, за этим не следуют уголовные дела, отставки или другие звучные решения. Возможно, именно поэтому регио­нальные власти Сибири не спешили развивать турзоны. Или с возможностями было не очень.

Чиновник, работавший на руководящих постах в инвестиционных ведомствах одного из сибирских регионов, рассказал, что зачастую и места для ОЭЗ выбирались довольно странно. Например, очевидно неудачно разместили «Алтайскую долину» — она находится недалеко от Горно-Алтайска, далеко не в самом живописном месте. Поэтому целесообразнее всего там было развивать конгрессно-выставочный бизнес. Но это был бы весьма дорогой проект, об окупаемости которого сложно судить.

Инвестиции в туризм, как правило, должны быть долгоиграющими. Раньше семи лет отдачи не получишь, говорит экс-чиновник. Кто готов вложиться в такую историю? Особенно в проекты с негативным фоном и не самой очевидной финансовой выгодой?

 

Экономическая сомнительность

Алтайский предприниматель Юрий Фриц входит в рабочую группу по рассмотрению заявок от резидентов в ОЭЗ «Бирюзовая Катунь». В целом, интерес от инвесторов есть, за один раз могут рассматривать по две–четыре заявки. Но беда одна, как и у всех особых экономических зон Сибири, говорит он.

«Это сезонность. Работать два–три месяца в году редко может быть экономически выгодно, особенно если говорить о строительстве крупных объектов, — объясняет Юрий Фриц. — Кроме того, проблема инфраструктуры — как инженерной, так и социальной (на территории ОЭЗ «Бирюзовая Катунь» нет аптеки. — Ред.). На сезонную работу сложно найти квалифицированные кадры. А гости, привыкшие к заграничному отдыху, требуют сервиса высокого уровня».

К тому же, на таком бизнесе всегда крайне ощутимо отражается падение потребительского спроса. Платежеспособность отдыхающих стала меньше — экономят в первую очередь на отдыхе.

Есть вопрос и по экономическим стимулам для резидентов ОЭЗ. Например, налог на прибыль резидентов «Бирюзовой Катуни», «Байкальской гавани», «Ворот Байкала» и ныне почившей «Алтайской долины» был лишь на 4,5% меньше обычного — 15,5% вместо 20%. А налоги на имущество и земельный — 2,2% и 1,5% соответственно — далеко не главная статья расходов бизнеса. Возможно, движения именно в этом направлении могли бы оказаться подспорьем.

Федеральная Счетная палата в своих исследованиях особых экономических зон говорит, что именно зоны туристско-рекреакционного типа оказались наименее оправдавшими себя. Контролирующий орган выразился еще жестче: ОЭЗ в сфере туризма — неэффективны. Иначе и не могло быть при налоговых поступлениях менее 1% от вложенных бюджетных средств.

В исследовании экономистов Андрея Мальцева и Вероники Вязовской говорится: «Наибольшее влияние на развитие регионов оказало создание ОЭЗ промышленно-производственного типа», а «самыми низкими показателями доли реализации объема продукции и услуг резидентами ОЭЗ в валовом регио­нальном продукте являются показатели в ОЭЗ туристско-рекреационного типа». Причем в центре исследования экономистов были именно сибирские зоны — Бурятии, Алтайского края, Иркутской области, Республики Алтай. Про турзоны не-сибирских регионов в негативном ключе говорят куда меньше — и экономисты, и общественники.

Таким образом, пока туристские ОЭЗ оставляют возможность радоваться не абсолютным показателям вроде прибыли резидентов или налоговых поступлений, а относительным: росту турпотока от года к году и скромному увеличению выручки отдельных компаний.