Переход к «коронавирусной» экономике бизнес воспринял по-разному. Кто-то держится и надеется на скорое возвращение к нормальной работе, другие оценивают будущее с пессимизмом. О настроении новосибирского бизнеса, судьбе HoReCa и мерах поддержки своими мыслями с «Континентом Сибирь» поделился президент Межрегиональной ассоциации руководителей предприятий (МАРП), генеральный директор ООО «Сибирская юридическая компания» СЕРГЕЙ КАРПЕКИН.
— Сергей Вадимович, какое сейчас настроение у новосибирских бизнесменов, ожидание с долей оптимизма и надежды, что что-то может «вернуться на рельсы», понимание, что все изменится, или пессимизм?
— Общей оценки сейчас дать невозможно, поскольку настроения различаются. Мы находимся в контакте с руководителями и, допустим, те промышленные предприятия, которые работают в нормальном режиме, чувствуют себя нормально. Сегодня звонил на один завод, спросил у руководителя, как дела? Он отвечает: «Мне грех жаловаться, работаем, заказы есть». Но есть и те, кто приостановил работу. Вообще, на мой взгляд, сейчас есть три категории. Первая – кто работает, как и раньше, и кризис их пока не коснулся, а в будущем, думаю, всех коснется. Вторая категория – кого уже коснулся, но они продолжают работать, и какой-то финансовый поток у них есть. Третья – кто вообще не работает и ничего не генерирует, самые пострадавшие. Естественно у каждой категории отношение к происходящему разное.
С одной стороны, вроде бы все понимают, что так сложились обстоятельства. Возникли риски, о которых не думали. Даже вероятность войны оценивали, но не коронавирус. Все думали, что где-то какие-то вспышки, которые погасили – полечили, и все нормально. Но чтобы по всему миру перекрыть все кордоны, закрыть предприятия, я такого не помню. И никто, соответственно, эти риски не оценивал. Поэтому появилась категория бизнеса, который просто встал, и у него возник вопрос – что делать? Для работающих предприятий кризис это даже в каком-то смысле плюс – избавляются от ненужных опций и функций. Даже бывают ситуации, когда эффективность вырастает. Еще одна категория, включая тех, кто работал на пострадавшие отрасли, они, конечно, почувствовали. Вот у нас, к примеру, есть клиент, крупный ресторанный комплекс. Все связанные с нашими услугами проекты они прекратили. Многие, кто обсуживал гостиницы, рестораны, туристический бизнес, они по цепочке начинают испытывать трудности в разной степени. Хорошо, если клиентский поток дифференцирован. У нас, например, есть клиенты – промышленные предприятия, которые нормально работают и деньги более-менее нормально платят. У остальных настроение тревожно, потому что непонятно, когда это все развернется в обратную сторону. Нас дозированно информировали о том, что закрывают на неделю, потом на месяц, и были наивные мысли, что месяц максимум, а потом все вернется. Но не вернулось. Продолжается. И сейчас уже видно, что это продлится не месяц и не два, а достаточно длительный процесс, который непонятно когда и как закончится. Нам говорят о том, что бизнес понемногу возвращается к работе, но мы видим, что многие предприятия к нормальной работе вернуться просто не смогут.
Сергей Сёмка: «Мы уже проходили два больших кризиса, но этот от них отличается…»
Что касается пострадавшего бизнеса, меня беспокоит ситуация, как дальше инвестировать в эти отрасли? В дальнейшем нам придется учитывать коронавирусный риск и, инвестируя 50 – 100 млн рублей в тот же ресторанный бизнес, придется об этом помнить. Есть опасения, что инвесторы будут избегать таких проектов, и мы в этой инфраструктуре сильно потеряем. В гостиничный бизнес инвестируются миллиарды. Что с гостиницами будет дальше – прогнозировать сложно. Кто-то из отельеров надеется, что осенью сектор начнет восстанавливаться. Другие считают, что и в следующем году не будет такого потока клиентов, какой был раньше. Вот такие разные настроения. От «всему труба» до «нам грех жаловаться».
— Какие сейчас обращения в МАРП преобладают, что больше всего волнует бизнесменов?
— Сегодня бизнесу нужна одна помощь – деньги. В МАРП за помощью не обращаются, денег мы выдать не можем. Обращаются, чтобы через нас транзитом обратиться к власти с просьбой о поддержке. Как только все началось, мы сразу развернули работу, участвовали во всех комиссиях, делали предложения. Обратились в торгово-промышленную палату России с целым комплексом мер поддержки для бизнеса, в Российский союз промышленников и предпринимателей.
— Борис Титов на днях, в ходе пресс-конференции, сказал, что бизнесмены начали больше доверять государственной поддержке. Процентов на 10, но все же. Есть ли такая тенденция у новосибирского бизнеса?
— У меня нет такого ощущения. С одной стороны, мы увидели желание и готовность помогать со стороны власти. Ряд процессов был инициирован именно с ее стороны – давайте собираться, обсуждать и так далее. Но дальнейшее развитие ситуации показало, что помощь больше моральная, «денег нет, но вы держитесь». Есть разумные предложения, к примеру, снизить налог на фонд оплаты труда. Ну мы «за», как и за любое снижение налога. Но эта мера годится только для тех, кто еще работает. Для тех, то работу приостановил, эта мера ничего не дает. Некоторые предприниматели, надеясь на господдержку, не сокращают персонал. В итоге у них каждый месяц на ногах прирастает по одной гире. Бизнесмены – люди решительные, где-то даже циничные. Поэтому другие решили помощи не ждать: «Мы маленькие, не крупняк, не можем работать, значит всех сокращаем».
Нам намекают, что эти долги простят. Причем намеки идут сверху, от власти. Но ни один здравомыслящий предприниматель этому не поверит.
В итоге получилось, что те коммерсанты, кто сократил персонал, часть гирь с себя сняли. Кто не сократил, эти гири себе нарастили. И что им сегодня предлагается? МРОТ? Мы тоже за эту меру поддержки выступали на областном уровне, но область не приняла такого решения. Принято в итоге на федеральном уровне. Но минимальный размер оплаты труда никто же на самом деле не получает. Кто-то 30 тыс. рублей в месяц, кто-то 40 или 50. А трудовое законодательство не позволяет сказать, что у нас тут кризис, поэтому живите на один МРОТ. Максимум, что мы можем, сохраняя сотрудника, это две трети зарплаты ему платить в режиме простоя. Но две трети – это не МРОТ. Гиря становится легче, но в лучшем случае на четверть. А остальное бизнес несет на себе. Поэтому есть большие опасения, что те предприниматели, которые приняли решение сохранить коллектив, могут встать в очередь на банкротство. Почему у бизнеса скептическое отношение к кредитам? Потому что любой кредит, даже льготный, это перенос бремени на будущее. При нормальной ситуации кредит, это хорошо. А сейчас это так: давайте мы наберем кредитов и раздадим их людям, чтобы они бездельничали и жили хорошо, а потом наступит время, когда мы откроемся и все кредиты погасим, у нас же рентабельность 250%. Но такого не будет. Последние годы мы констатировали снижение рентабельности практически в любом бизнесе, и в промышленности, и в услугах. Как-то так складываются паритет цен, стоимость ресурсов, те же зарплаты. Очень мало бизнеса с высокой рентабельностью. В основном, 5 – 15%. Соответственно, даже если компании выйдут потом на прежний уровень, их рентабельности не хватит для погашения кредита.
ЖК «Гранит» – живите с удовольствием
Нам намекают, что эти долги простят. Причем намеки идут сверху, от власти. Но ни один здравомыслящий предприниматель этому не поверит. Если вы говорите, что кредиты простят, тогда и выдавайте их, как дотации. Наивно полагать, что, подписав договор и взяв на себя обязательства, ты потом услышишь, что можешь не платить. Такая же ситуация с налогами. Что предлагает налоговая? Например, получить отсрочку от уплаты налогов с последующей рассрочкой. Вроде мера неплохая. Нет выручки – нет налогов. Но предлагаются не каникулы, а именно отсрочка. Причем отсрочка идет до конца года, а потом накопившаяся сумма уплачивается в рассрочку в течение года. То есть по концу года ты должен заплатить текущий налог плюс одну двенадцатую от того, что тебе отсрочили. С одной стороны, ну хоть что-то. С другой, понимая, что выход на прежние параметры бизнеса будет затяжным, произойдет следующее. У тебя не будет денег даже на текущие налоги, а надо будет платить по долгу. Понятно, что отсрочкой нужно воспользоваться, она скорее плюс, чем минус. Но она не спасет, а только перенесет проблемы. И с ними ты столкнешься, а с учетом жесткости налогового администрирования никто не будет твоему плачу внимать. А если не заплатишь – меры понятны. Арест счетов, имущества, банкротство. У налоговой сегодня есть весь арсенал.
— Опять же Титов сегодня лоббирует отмену поддержки по ОКВЭД вообще, вместо этого предоставляя преференции любому бизнесу, потерявшему более 30% выручки. Разделяете его мнение относительно неактуальности кодов?
— Это беда. Никто никогда не требовал, чтобы твой основной код ОКВЭД соответствовал реальной деятельности. Открывались, допустим, как оптовая компания, а потом постепенно переходили в розницу. А основной код – опт. И очень многие попали в такую ситуацию. Много об этом говорили, ну не знаю, может примут какие-то решения… С соблюдением всех норм, конечно, предприниматель сам должен за этим следить. Но как всегда у нас, никто этого особо не требовал, никто за этим не следил. Процентов 10 – небрежность самого предпринимателя, но 90 % — это наш подход. Причем оказалось, что ОКВЭД для включения в список поддержки нужно иметь на 1 марта, ты не можешь сейчас пойти и поменять его.
— В свое время вы достаточно критично высказывались о поддержке бизнеса. Как по-вашему, в текущей ситуации господдержка была вовремя, она была адекватна ситуации?
— Меры, которые сегодня предлагаются, можно смело назвать полумерами. Идут они к нам с федерального уровня, но нас больше беспокоит областной уровень. Когда мы начинали эту работу, по мерам поддержки бизнеса, мы полагали, что область сможет сманеврировать своими ресурсами и что-то реально сделать. Было такое идеалистическое желание. Потому что момент настал неординарный, и действия должны быть неординарными. Допустим, есть у нас 100 млн рублей на поддержку начинающих предпринимателей. Им раздают гранты, чтобы они открыли ларек или там начали лапти плести. Я понимаю, что поддерживать начинающих предпринимателей нужно. Но иногда наступает такой момент, когда, наверное, стоит поддержать не начинающих бизнесменов, а тех, кто себя уже проявил и в силу абсолютно внешних причин сейчас идет на дно.
Помогать надо не по размерам бизнеса, а по степени проблем
Рассмотрим, допустим, две отрасли – отели и рестораны. Что нужно, чтобы поддержать 9 крупнейших отелей, работающих в нуле? Предприниматели говорят – давайте 50 на 50. Чтобы отелю работать в ноль, нужно, чтобы 30% номерного фонда было занято. Давайте государство даст субсидию на 15% номерного фонда, а еще 15% мы из своих кубышек достанем. Поддержите нас, работать не можем, из 200 номеров заняты только 5, а что такое для отеля хотя бы один занятый номер – это все три смены должны работать. Так вот, мы подсчитали: на 9 крупнейших отелей, включая Marriott, River Park, Hilton и другие, в месяц нужно 30 млн рублей. Грубо говоря, на эти 100 млн рублей можно было три месяца поддерживать отельеров.
Почему стоит купить квартиру в ЖК «Михайловский»
Взять рестораторов – «Перчини», New York Pizza, заведения ГК «Конквест» и так далее, всего около 30. Подсчитали, в месяц, чтобы субсидировать их в ноль, нужно порядка 25 млн рублей. Это не какие-то сверхогромные деньги, но они могли бы, во-первых, подать сигнал. Ребята, вам плохо, это не мы придумали, такие обстоятельства, работать нельзя, но мы вас поддержим и разделим с вами риски. Есть у нас, к примеру, 500 млн рублей на поддержку промышленности: субсидирование покупки нового оборудования и другое. Это очень важно, мы за это всегда бились. Но чрезвычайность нынешнего момента должна подтолкнуть к пересмотрю использования средств. Потому что, либо бизнес сейчас падает и вообще никогда не восстановится, либо падает и восстанавливается очень долго. Либо мы что-то делаем, и предприниматель понимает, что убытки есть, но государство их с ним разделило, он держит персонал, и в конечном счете, как только ему разрешают работать, он начинает работать. И не надо искать ни персонал, ни новые помещения. С отелями то же самое, им приходится полностью избушку на клюшку закрывать, а там качественная услуга – это обученный персонал в первую очередь. При этом мы не можем, как в США, сказать людям: «Вы уволены». Мы должны заранее уведомить работника, заплатить ему, потом еще платить, пока он не встанет на биржу труда… То есть уволить сотрудника достаточно непросто. Начинаются конфликтные ситуации. Кто-то мирно уходит, кто-то нет. Уже появились коллективные обращения в суды, так скажем, «изгнанных». И здесь меры поддержки очень бы помогли. Мы предлагали точечно, с расчетом, по каждому отелю и ресторану просчитать. Это большая работа, но ее надо сделать. Но делать это нужно было сразу, когда уже второй месяц заканчивается, смысла нет. Все решения уже приняты. Нам говорилось о том, что это нереально, законодательное собрание будет месяцами это рассматривать, в общем мы увидели, что маневренности у нас здесь нет.
Единственный плюс – сделали гибче те инструменты, которые есть, к примеру, программы фонда микрофинансирования, регионального фонда промышленности. Изменили условия получения кредитов. Но опять же, очень много формальностей и условий, далеко не каждое предприятие может их получить. Они никуда не делись. Изменились цели. Допустим в фонде промышленности ты мог получить средства под программу реиндустриализации, а сегодня на пополнение оборотных средств можешь получить. Или к примеру норма, регламентирующая, что отсрочку по уплате налогов ты можешь получить только если у тебя нет задолженности по налогам. Для многих это препон. У кого-то три рубля задолженности висит, у кого-то три тысячи между налоговыми периодами повисло, пеня с тех сумм, которые давно прощены. Эта ситуация в целом выявила многие мелкие огрехи, которые в итоге превращаются в непреодолимые препятствия. Понять власть можно. Потери бюджета уже оцениваются в 25 – 30%. И эта проблема нас всех коснется. Потому что, первое, что должен сделать бюджет в этой ситуации – усилить меры по добыче средств. Это значит, что кого-то сейчас не трогают и не проверяют, но кого можно будет проверять и трогать, будут трогать с особой нежностью и любовью. И, наверное, обратят внимание на того, на кого пока не обращают, кто еще умудряется химичить с налогами. Каток может развернуться и прокатиться по ним. Второе, что должен сделать, это экономить. Нам всегда говорили, что у нас есть резервы. Мы верили. Сегодня мы видим, да, из этого резерва какая-то помощь населению оказывается, врачам и так далее. У меня к этому двойственное отношение. Врачам, понятно, надо помогать, они рискуют жизнью. Но подушки безопасности нужно использовать сейчас, а не потом, на выжженной земле. Я вообще считаю, что вирус опасен. У меня уже двое знакомых умерли. Одна женщина в Санкт-Петербурге, 55 лет, и одна здесь, 65 лет. 55-летняя занималась спортом, была в хорошем физическом состоянии, вирус погубил ее за две недели.
— Но есть ведь и такое мнение: уйдет один бизнес, придет другой.
— А какой? На эти риски? Скупить сегодня рестораны можно, но как в них инвестировать, если завтра купленный тобой ресторан так же может прекратить работать. Нам не подали сегодня сигнала о том, что, если это еще раз случится, мы получим поддержку. Нам показали, что этот риск возможен. Причем многие говорят о второй волне пандемии, появлении новых, модернизированных вирусов. Как инвестировать в ресторан, зная. Что он в любой момент может закрыться минимум на три месяца? Это если уж совсем лишние деньги есть…Так можно покупать, например, недвижимость, квартиры. А ресторан ценен своим потоком. Клиентским и финансовым. Если ресторан не работает, возникает вопрос – что ты покупаешь? Столы со стульями? Интерьер? Поваров, которых уже разогнали? Это наивное представление, что сейчас все бросятся рестораны скупать. Нечего там уже скупать, нет денежного потока. Стоимость этого бизнеса сегодня – ноль. А может даже и минус. На самом деле создать успешный рентабельный ресторан сегодня очень сложно. Там все очень тонко. Вот стоит здание, допустим на Красном проспекте, два ресторана. Один в плюсе работает, другой в минусе. Много тонких нюансов. Поэтому, считаю, если кто-то будет покупать активы, а сделки такие будут – это будут единичные сделки. Люди просто будут продавать пустые помещения с инвентарем за какие-то деньги, и кто-нибудь это, возможно, купит. Но это не экономика в полноценном виде.
— Вы руководите юридической компанией. Насколько, по вашей информации, экономическая ситуация обострила отношения между бизнесменами – друг с другом? Больше проблем во взаимодействии появилось? С учетом изменения работы арбитража, по тяжбам это сейчас сложно анализировать.
— Тоже по-разному. Обострились отношения там, где они и так были натянуты. Неплатежи друг другу пока не растут, в промышленности, по крайней мере, никто пока не жалуется. Есть отдельные случаи, но в целом ситуация более-менее нормальная. Ну тут важно, что в промышленности хозяйственные связи основаны на многолетнем партнерстве и даже где-то дружбе между руководителями. Обострились, к примеру, отношения между арендодателями и арендаторами. В этой ситуации нормально на 50% снизить аренду. Есть примеры альтруизма, когда для отдельных видов бизнеса, например, крупного фитнес-центра, вообще приостанавливают оплату аренды. Потому что арендодатель понимает, что никому кроме клуба он площадь в 3 тыс. кв м не сдаст. Но есть и примеры, когда арендодатель говорит: «это ваши проблемы». Есть такие отчаянные люди.
Когда и при каких условиях откроют фитнес-центры в Сибири?
— Есть ли предпосылки к волне банкротств?
— Предпосылки есть. Все случилось неожиданно, к этому никто не готовился. Кто-то кредит взял. Каникулы ведь кредитные так никто и не объявил, кроме ипотечных. Для бизнеса такого нет. Опять же, отношения с поставщиками. У нас многие руководители предприятий почему-то считали, что платить вовремя необязательно. Ну когда-нибудь заплатим. И у них сейчас возникла проблема. Долги, проблемы с текущей деятельностью, кредиторы начали напирать. Банкротства обязательно будут. Есть те, кто и раньше платежную дисциплину не соблюдал, и сейчас проблемы усилились, и уже не могут соблюдать не по желанию, а по возможностям. Вторая категория более циничная. Люди считают, что в кризис надо сидеть в кэше. Можно что-нибудь прикупить удастся. Поэтому есть у нас примеры, к счастью единичные, когда крупное работающее предприятие просто перестает платить. По финслужбе прошел приказ: держать кэш и максимально никому ничего не отдавать. Ну месяц подождут, три месяца ждали же. Так крупные корпорации отторговываются. Сделал работу, два месяца акт подписываешь, а еще через три месяца можешь получить деньги. Такая позиция у многих сегодня превалирует на всякий случай. Создадим подушку безопасности и не будем платить не самым принципиальным контрагентам, которые не очень ценны. К сожалению, не создалась у нас нормальная предпринимательская среда, в которой твое поведение в отношении одного делает тебя недобросовестным в отношении всех. Руководитель может спокойно кого-то динамить, а для остальных он будет добросовестным контрагентом. Логика такая: ну хорошо, он ему не платит, у него денег нет, его можно понять, но нам то заплатит, мы же друзья. Хорошо так говорить, когда тебя не коснулось. Как про коронавирус.
— Ваши работники сейчас дистанционно трудятся? Легко на удаленку перешли?
— Процентов на 25-30 эффективность снизилась. Кто-то умеет на удаленке работать. А если у человека двое детей, только сел поработать, они в тебя вцепились. Папа же дома, значит выходной. В принципе нам сейчас можно работать, но мы не работаем в офисе. Первая причина – гуманизм. Я не хочу, чтобы у моих людей была дополнительная возможность заразиться. Вторая причина – если человек заразится, мы потеряем одного бойца. Если же он придет в коллектив, мы вообще потеряем возможность работать, даже дистанционно. Простая логика подсказывает делать так на пике заражений. До конца мая точно удаленно будем работать, а там посмотрим. Не все руководители так мыслят. Некоторые говорят, все, выходим на работу. А потом звонят и рассказывают, что у них нашли заболевших, и теперь арендодатель не пускает их в офис. Спрашивают, правомерно ли это? Нет, договор такого не предусматривает, хотя своя логика у арендодателя тоже просматривается. И вот это неправовое взаимодействие начинает сейчас нарастать. Думаю, когда все закончится, не одна диссертация будет написана на тему правовой природы того, с чем мы сегодня столкнулись.
— Одной из форм поддержки бизнеса стало его включение в перечень системообразующих предприятий. Сегодня этот список окончательно сформирован, или еще дополняется? Как участвует в формировании этого списка МАРП?
— С этим списком мы работали, поскольку наша ассоциация объединяет многие крупные промышленные предприятия, входящие в этот список. Со списком была ситуация неопределенная. Он появился еще в конце марта в очень усеченном виде. Предприятия, которые не вошли в него, сразу стали звонить, писать и выяснять. Оказывается, это просто взяли какой-то старый список и продублировали его. Видимо, для чего-то он срочно понадобился. Были критерии, но были и вопросы. К примеру, один руководитель спрашивал, почему его предприятие в списке есть, хотя оно не соответствует критериям. С одной стороны, хорошо, с другой – завтра предложат выметаться. Причесали эти моменты, другая проблема появилась. Список есть, что дальше? Говорят, что этим предприятиям будет отдельная, особая помощь. Ну не знаю…Тем более, у нас же есть федеральный список системообразующих предприятий, в который штук пять наших компаний попало, и есть областной. В общем это все хорошо, но пока совершенно непонятно, что дальше. За крупный бизнес я сильно не беспокоюсь. Если ему поддержка потребуется, он сможет его получить. У нас получились системообразующие предприятия, пострадавшие предприятия, а между ними – огромная область тех, кто страдает, но никакой помощи не получит. И это я считаю большой минус этой стратегии. Когда все работали, говорили: вы же турфирма или консалтинговая компания, платите налоги. Вот эти ситуации показывают, к кому и какое отношение. Крупного налогоплательщика нельзя бросить, а мелочь пузатая пусть как-то сама держится. Это идеологически неправильный подход. Как потом заставить людей добросовестно платить налоги? Когда рестораторы работали и платили налоги, вы сами ходили в рестораны, вкушали там и не считали их мелкими и недостойными поддержки. Так нельзя, каждый бизнес ценен, и завод, и турфирма. И помогать надо не по размерам бизнеса, а по степени проблем.
Редакция «КС» открыта для ваших новостей. Присылайте свои сообщения в любое время на почту news@ksonline.ru или через наши группы в Facebook и ВКонтакте
Подписывайтесь на канал «Континент Сибирь» в Telegram, чтобы первыми узнавать о ключевых событиях в деловых и властных кругах региона.
Детский сад-ясли в Криводановке Новосибирского района построен по типовому проекту. Подобные объекты уже есть в наукограде Кольцово, в Оби, Бердске, на Южно-Чемском жилмассиве Новосибирска. Фото с сайта nso.ru.
Ураган обрушился на город 26 мая. Фото Алексея Танюшина.
Фото из газеты «Бердские новости».
Наталья Вертикова передала руководителю школьного музея Сергею Попову книгу воспоминаний прадеда. Фото автора
Вовремя начатое лечение многократно увеличивает шансы победить заболевание. Фото Алексея Танюшина
Секретарь новосибирского регионального отделения партии «Единая Россия» Андрей Травников. Архивное фото Алексея Танюшина
27 мая количество выявленных ковидных больных побило все предыдущие рекорды – 97 человек. Фото Алексея Танюшина.
Число больных в госпитале №11 растет, как и нагрузка на медиков. Фото Алексея Танюшина.
Говоря о том, как глобальное потепление уже сказывается на здоровье людей, а также флоре и фауне, профессор приводит следующую статистику: в период с 2000 по 2016 год число людей, подвергающихся воздействию тепловых волн, увеличилось примерно на 125 млн.
В сценариях потепления на «2 С» и «1,5 С» ставится беспрецедентная по историческим меркам задача – достичь очень высоких темпов снижения выбросов ПГ. Так при ограничении потепления уровнем 2 градуса для необходимого снижения выбросов при темпах роста ВВП 2-3% в год суммарное снижение энергоемкости и углеродоемкости энергии должно составить в среднем 8-9% в год.
Что касается солнечной генерации, то Россия вырабатывает электроэнергии на СЭС в 28 раз меньше, чем на туманном Альбионе, территория которого в 70 раз меньше российской. В 2018-2019 годах в РФ доля СЭС в генерации составила 0,09%, в Великобритании — 5,4%. К 2050 году по пессимистичному (оптимистичному) прогнозам в РФ и Великобритании долю СЭС планируется нарастить до 4,1% (10,3%) и 8,7%(15,6%) соответственно.
В 2018-2019 доля ВЭС в РФ составила 0,03%, в Великобритании — 15,7%. В 2050 планируется нарастить до 4,6% (по высокому 7,8%) и 30,3% (58,7%). соответственно в РФ и Великобритании.
фото Валерия Иванова 
Устанавливаемые на электровозы детали не всегда проверяли на качество. Фото Аркадия Уварова
В терпящей бедствие лодке находились один взрослый и двое детей. Фото АСС НСО
Фото Алексея Танюшина