© Иллюстрация Алёны Зайцевой
20 Апр 2021, 07:51
Дело о пытках в колониях и СИЗО Иркутской области должно было стать крупнейшим за всю современную историю России. Но так и не стало, несмотря на заявления главы ФСИН. В регионе продолжаются избиения заключенных, люди умирают, а к изнасилованным осужденным не пускают защитников.
(Материал подготовлен при поддержке наших читателей)
Год назад в ангарской ИК-15 заключенные устроили акцию протеста, которую, несмотря на переговоры, жестоко подавили. Осужденных вывозили в следственные изоляторы и пытали, заставляя подписать явки с повинной по делу о бунте или дать нужные СК показания. Общее число пострадавших собеседники редакции оценивают в 500 человек, значительную часть которых изнасиловали (глава ФСИН говорил о 75 возможных потерпевших). В итоге возбуждено лишь несколько уголовных дел, а произвол силовиков продолжается.
История с ИК-15 помогла вскрыть масштабную систему издевательств над заключенными, которая разрослась в 2010-х. Тайга.инфо побывала в Приангарье, поговорила с родственниками жертв полицейского насилия, получила материалы дел о пытках и рассказывает, как унижают людей, преследуют семьи заключенных, борются с адвокатами и при чем тут «ловец» ангарского маньяка, начавший дело о «бунте».
Часть 1. Свадебное платье, избиение под окнами СК и этап на ИК-15 (о семьях жертв пыток)
***
Надежда впервые увидела Максима Фетисова в ангарской ИК-7. «По-дурацки познакомились: У подруги муж сидел в колонии, она с ним переписывалась, а Максим увидел меня на одной из фотографий и просил встретиться», — рассказала она.
Однажды подруга решила поехать на свидание к мужу вместе с ребенком и предложила Надежде отправиться с ней, чтобы было полегче. Та согласилась, им с Максимом удалось устроить трехдневное свидание в колонии: «Родные души сразу стали. Мы даже могли не говорить, просто всё по глазам было видно».
В последний день свидания Максим сделал предложение. Свадьбу назначили на июнь 2021 года. Женщина купила платье, костюм для мужа и кольца. Пара надеялась, что, благодаря хорошему поведению и сотрудничеству с администрацией, Максиму удастся заменить часть срока на принудительные работы.
11 апреля Максим Фетисов умер в ангарской больнице скорой помощи. У него установили множественные травмы головы и мозга, причина смерти — «контакт с тупым предметом».
Надежда узнала, что с Фетисовым что-то случилось еще 4 апреля. Ей позвонил из колонии его знакомый и сказал, что мужчина якобы просто упал в туалете и разбил голову. Пострадавшего сначала держали в тюремной больнице, но он потерял сознание, и только через несколько часов его в тяжелом состоянии перевезли в реанимацию. Ему сделали трепанацию, но позже он все равно умер. Никто из сотрудников ФСИН не стал связываться с женщиной.
Еще в феврале на фоне рассказов заключенных о пытках в Иркутской области Надежда спросила мужчину, не участвовал ли он в чем-то подобном. Он признал, что его вывозили в СИЗО-1 во время «разработок» других заключенных, «но руками никого не трогал». Разговор шел по тюремному таксофону, и, вероятно, мог записываться или прослушиваться. При этом Фетисов, который занимал пост нарядчика в ИК-7 и работал на администрацию, уверял женщину, что всё будет хорошо, и он скоро выйдет на свободу. По словам адвоката Дмитрия Дмитриева, Фетисов хотел рассказать об оперативниках ФСИН и тех, кто «давал заказы» на избиение людей.
«Найти виновных, думаю, не удастся. Когда он умер, нам позвонили вообще не с ИК, а с больницы, спасибо врачам — отметила Надежда. — <…> Нам сказали, Следственный комитет изъял историю болезни. А может вообще и не СК, а оперативники ФСИН».
Гражданская жена Фетисова уже заметила за собой слежку. Один из телефонных разговоров с Тайгой.инфо прерывался несколько раз, женщина уверена, что ее прослушивают.
После похорон Надежда хочет подать в СК заявление об убийстве Максима: «Я не имею права его предать».
Обжигающая свинина и «Паштет»
В июне 2018 года 23-летнего Руслана Исаева обвинили в похищении человека (ч. 2 ст. 126 УК РФ). Его мать считает дело сфабрикованным, она говорит, что сын вместе со знакомыми пытался бороться с местными наркоторговцами после смерти их друга от передозировки. Преступники также похитили их знакомого Максима Плахова (по его словам, похитителям помогали сотрудники МВД). Его полтора месяца возили по различным квартирам и требовали оговорить Исаева и его друзей. Под пытками он подписал бумаги, и в этом, по его словам, мог участвовать майор оперативно-розыскной части Дмитрий Пашков по кличке «Паштет».
В марте 2018 года, еще до задержания, машину, в которой ехал Исаев обстреляли. Пули попали и в проезжавший мимо автомобиль, была ранена семилетняя девочка. Уголовное дело возбудили по статье о хулиганстве и закрыли в конце того же года.
После заявления Плахова начали задерживать друзей Исаева. Его семья и родственники других фигурантов заявляли о связях наркоторговцев с полицией и пытках, под которыми молодых людей заставляли писать явки с повинной. Интересно, что в материале местной «Восточно-Сибирской правды», приводившей версию силовиков, Исаеву решили приписать и то, что он «не уважал даже „положенцев“, назначенных мафией»”.
10 молодых людей арестовали. От них требовали оговорить друг друга и написать явки с повинной. Руслан Исаев полностью отрицал вину и не стал идти на сделку, поэтому его жестоко пытали в СИЗО-1.
«Примерно с 12 по 17 октября 2018 года я был переведен из камеры 430 в камеру 406 в сопровождении начальника корпуса Юрия Владимировича. <…> В камере находились порядка 12−14 человек. Меня встречали осужденные Антон Яровой по кличке „Ярик“, Андрей Бевзюк по кличке „Мафия“ и Михаил Пукас, — говорится в заявлении Исаева в Следственный комитет (копия имеется в распоряжении Тайги.инфо). — Юрий Владимирович толкнул меня в камеру, где я сразу же подвергся пыткам. Яровой, Бевзюк, Пукас связали меня, раздели догола, разорвав вещи. Пукас взял в руки пятилитровый баллон с водой, обвязав горлышко веревкой, и начал меня бить. В то же время Бевзюк облил меня холодной водой, после чего стали подбрасывать и ронять меня на пол. <…> Отнесли меня в спальную комнату и растянули руки и ноги, облили холодной водой и на голову одели простынь или наволочку».
Молодого человека оставили на ночь, а утром его привязали к кровати и начали душить все той же наволочкой. Он несколько раз терял сознание, его били током.
«Я все время был связан, мне не давали спать, а во время приема пищи в связанном состоянии насильно кормили горячей свининой, обжигая мне рот и весь пищевой канал, что также унижает меня из-за того, что я исповедую ислам», — рассказал Исаев.
Пытки продолжались несколько дней. Бевзюк и Яровой сказали Руслану, что его скоро повезут на опрос в полицию и дали бумагу с нужными показаниями. Если же он не напишет явку с повинной и не оговорит «подельников», его вернут в камеру уже для «действий сексуального характера». За ним приехали сотрудники угрозыска Артем Караулов и Антон Хандархаев, сопровождавшие уголовное дело. В отделе начальник отдела по борьбе с резонансными преступлениями Владимир Устинов повторил угрозы и говорил, чтобы Исаев отказался от адвоката по соглашению. Молодой человек не согласился, и его вернули в пыточную камеру №406.
«Меня еще больше стали растягивать на простыне в подвиснутом состоянии и унижать. Яровой сказал, что я остаюсь у них в камере на 20 дней, что ни один адвокат ко мне зайти не сможет и все это время я буду подвергнут пыткам. После я сказал, что готов выполнить требования. <…> Я приехал на допрос в здание СК к следователю Миронову, который сказал, что следствие, прокуратура и СИЗО-1 заодно, помогают друг другу и нет смысла не признавать вину», — сказано в обращении.
К уголовному делу Исаева в итоге приобщили его «признание» после пыток, записанное на видео сотрудниками полиции. Оно получено незаконно, о чем после заявления Руслана должен знать начальник СК РФ по Иркутской области Дмитрий Вастьянов.
О пытках в СИЗО-1 говорили и другие фигуранты дела. Например, Джамола Собирова связывали скотчем, не давали спать и запугивали изнасилованием. Позже он решил отказаться от заявления, и, со слов местных членов ОНК, не жаловался. Адвокат Дмитрий Дмитриев, некоторое время представлявший его интересы, уверен, что его запугали.
В декабре 2020 года Иркутский областной суд начал рассматривать дело Руслана Исаева и еще девяти подозреваемых. Фигурантов продолжают держать в СИЗО-1.
Но вместо дела о пытках Следственный комитет возбудил дело в отношении матери Руслана Исаева и его несовершеннолетней сестры. Их обвинили в попытке «похищения» молодого человека.
За время следствия семья почти не могла видеть Руслана. И вот появилась возможность встретить его после допроса у здания СК РФ по Иркутской области на улице Володарской. 20 августа 2019 года его мама, сестра и молодая жена приехали к Следственному комитету. Когда Руслана арестовывали, его супруга была беременна, к этой встрече их сыну уже было 10 месяцев.
«Мы прождали его около четырех часов с маленьким ребенком. Наконец-то его выводят, но в капюшоне на голове, — рассказала Тайге.инфо мать Руслана Татьяна. — Стали подходить, и нам сотрудник, который его перевозил, сказал: „Отойдите! Он не идет с нами на сотрудничество, он не подпишет ст. 317“. Не дал нам поговорить. И в этот момент моя дочка поднесла сына Руслана поближе к нему. У Руслана положительные эмоции, он даже засмеялся».
Сотрудникам полиции Столбову и Заволжскому это не понравилось. Они стали быстро загружать его в гражданскую машину, но на ногах у Руслана были браслеты, и он не успевал за ними. Столбов бросил заключенного в салон. Семья увидела, что Руслана начали бить в отъезжавшей машине.
Все происходило в час пик в центре города, автомобиль не успел далеко отъехать, и мать Руслана догнала его: «Я подбегаю к машине, открываю дверь — смотрю, он [Столбов] действительно его держит левой рукой, а правой наносит удары. Я стала кричать: „Что вы себе позволяете, за что вы его бьете?“ Он не сопротивлялся. Он [полицейский] говорит: „Дверь закрой с той стороны“. Я говорю, что не закрою, пока не прекратите».
У Руслана Исаева были швы на руках после того, как он вскрывал себе вены из-за пыток в СИЗО-1, и эти швы разошлись во время избиения. Пошла кровь.
В это время вышел второй полицейский, водитель, который заявил, что они при исполнении и им надо ехать. Мать отошла: «Машина рванула вперед. Я звоню адвокату, он не берет трубку, а у меня сердце не на месте. И я побежала вслед за машиной на светофор перед перекрестком, но я особо не запомнила, какая именно машина — и вот смотрю, одна из них двигается во все стороны, качается. Я подбегаю, смотрю, что побои продолжались. Руслан там уже крутился, он лежал между сидениями в ногах. Они увидели меня и рванули со светофора».
Исаева написала заявление об избиении сына в СК, но дело не возбудили, потому что, как решил следователь, именно Руслан «оказывал сопротивление» и «порвал обивку в машине». Вместо этого через два месяца женщину вызвали в отдел — на нее саму завели дело по ст. 318 и 319 УК (причинение легкого вреда здоровью сотруднику полицию и его оскорбление). Ее обвинили в том, что она «исцарапала» полицейского, который был в плотной куртке, и пыталась «похитить» Руслана. Кроме того, следователи насчитали около 16 тыс. рублей ущерба для машины силовиков — за «порванную обшивку» и то, что несовершеннолетняя сестра «пнула машину», рассказала мать.
«Такой бредятины я никогда не слышала. Пока я не столкнулась с правоохранительными органами, я вообще не знала, что у нас такое творится. Только когда Руслана посадили, я поняла, что у нас, простите меня, даже бандитов можно не бояться, потому что от них можно ожидать того, что они бандиты — нам сейчас надо бояться полиции, потому что они просто бесчинствуют. У них погоны, у них очень много полномочий, сейчас президент новых даст полномочий, они что хотят, то и творят», — считает Татьяна Исаева.
Уголовное дело рассматривает Кировский районный суд. Прения сторон пройдут уже 21 апреля.
О том, что Руслана пытали, Татьяна узнала сразу после рождения внука: «У меня внук родился 14 октября, и 15 октября звонит Руслан, говорит: „Это я — Руся“. Говорю ему, что у него сын родился, он заплакал и связь прервалась. И через неделю мне адвокат говорит, что Руслан был под пытками, „на разработке“. У нас в семье никто никогда не сидел, мы были далеки от этого, мы не знали, что есть пыточные камеры, что это всё есть».
«Я поняла, что у нас просто беспредел, у нас нет никакой правды, — продолжила Татьяна. — И, главное, чем я огорчена, что наши правоохранительные органы, наши мужчины, лицо нашей Родины — просто подлецы. Люди, которые должны нас защищать и охранять — посмотрите, что они творят. Ну, какое мы государство, если у нас мужчины себя так ведут?».
***
Заключенному ангарской ИК-15 Александру Чиркову повезло. Его перевели в ИК-2 еще до апрельского бунта, но летом 2020 года вернули обратно. На приеме этапа мужчину жестко избили, просто так, рассказал Тайге.инфо его родственник, пожелавший не называть себя в тексте. Александр постоянно писал жалобы на условия содержания и отсутствие положенной оплаты за работу на промзоне, и, возможно, сотрудники колонии били его именно за это.
«Его жестко принимали, он вскрывался три раза. Его садили в одних трусах в ШИЗО, он требовал одежду, сел на голодовку — ему кинули ношенную грязную одежду, — отметил член его семьи. — Помощь не оказали. Ему заключенный руку зашивал [после очередного вскрытия]. Причем за это всё мы должны еще и заплатить ГУФСИН 1,5 тыс. рублей, потому что было потрачено „10 бинтов, пять иголок“, хотя одной иголкой всё шилось».
Теперь же сотрудники ФСИН пытаются вывезти мужчину из Ангарска в одну из красноярских колоний. Они заявили, что он стал злостным нарушителем режима и даже был лидером тюремной «группировки». Ангарский горсуд удовлетворил ходатайство, решение обжаловано в облсуде.
«Он год отсидел в одиночке, в ЕПКТ [едином помещении камерного типа]. Когда и кого он успел стать лидером? Тараканов и блох?» — заявил родственник Чиркова.
Из-за того, что заявление колонии о переводе рассматривают суды, Чиркова увезли в СИЗО-1. Сейчас его не избивают, но, по словам собеседника, оперативники «каждый день [продолжают] прессинг».
Часть 2. Ангарская колония (об условиях содержания и причинах бунта)
Евгений сидел четыре раза. Он стоит на автобусной остановке в Иркутске, а неподалеку на Синюшиной горе виднеется ИК-6. От нависающего трухлявого деревянного забора до жилых домов всего три метра. Из окон верхних этажей пятиэтажек, наверное, можно увидеть, что происходит в колонии.
Именно здесь изнасиловали Руслана Бакиева, которого вывезли из ИК-15 после акции протеста в апреле 2020 года.
«Я сам на ИК-15 до бунта сидел. Там очень жёстко было, всех потом [после бунта] вывезли в Иркутск, — говорит Евгений. — И в новосибирских зонах сидел, и в красноярских. В Новосибирске такого беспредела нет, в Красноярске тоже, говорят, теперь полегче стало после московской проверки в Иркутской области, притихли».
В СМИ ИК-15 принято называть «черной», утверждалось, что за порядком там следили авторитетные заключенные. Евгений не хочет называть ИК-15 «черной» или «красной». «Мусорская это зона, мусорская», — подчеркивает он. От насилия его спасла только заточка, которой испугалось «гадьё» — актив, сотрудничающий с администрацией и выполняющий в том числе «грязные» поручения.
Собеседники Тайги.инфо признают, что администрация колонии полагалась на актив. При этом, по их словам, в ИК сохранялись проблемы с положенными по закону выплатами за работу на промзоне и с качеством медицинского обслуживания. Общественники даже жаловались, что заключенным колят лекарства, сразу принесенные в шприцах, то есть ампулу вскрывают не на глазах у пациента.
«И на ИК-15, у нас есть показания, что специально заражают ВИЧ тех, кто пишет жалобы. Мы точно знаем, что человек — не наркозависимый, что подтверждается справками, — рассказал ангарский юрист. — Он заболевает, ему становится плохо и выздороветь не может, сдает кровь — и у человека ВИЧ. Откуда? При этом его не насиловали».
Ангарская ИК-15 — одна из богатейших в Иркутской области (последняя доступная отчетность датирована 2012 годом, но и по ней выручка превышает 200 млн, а чистая прибыль — 12,5 млн). Заключенные делают модульные здания, мебель, детские площадки. Общий объем государственных и муниципальных заказов, доставшихся колонии, составляет более 800 млн рублей (данные на март 2021-го).
Это только небольшая часть доходов. Заключенный приносит прибыль не только как рабочая единица, но и как, собственно, заключенный. «Ты приходишь на длительное свидание с передачей, у тебя половину из 20 кг не позволяют пронести и говорят: „Покупайте у нас“, — рассказала жена одного из заключенных. — И это всё гораздо дороже, чем в магазине. А ведь родственники часто едут издалека, готовятся к передачке. У них еще была своя свиноферма, большая оранжерея с огурцами и помидорами».
В апреле 2020 года промзона, которая приносит прибыль администрации и рабочую специальность заключенным, загорелась одновременно в нескольких местах. Пожар стал частью уголовного дела о бунте.
«Я вас ***** буду»
Все началось с того, что заключенный Антон Обаленичев заявил, что при выдаче матраса его якобы избил сотрудник ИК Александр Куртынов, рассказал бывший заключенный Евгений Юрченко. Обаленичев разбил стекло камеры наблюдения и попытался «вскрыться», то же сделали еще около 20 заключенных. Из камер начали выходить другие осужденные. Начальник колонии Андрей Верещак попросил смотрящего за лагерем, заключенного Богдана, отправить осужденных по баракам, пообещав решить конфликт. В итоге все мирно разошлись по баракам.
Но утром на территорию колонии зашла первая партия спецназа ФСИН. На плац вывели около 500 заключенных, их продержали в кольце с утра до вечера. «И заходит [начальник ГУФСИН по Иркутской области] Сагалаков. Он конкретно кричал на всех: „Я вас ***** [трахать буду] всех. Вы будете ***** [сношаться]“ Прямо вот такими словами: „Вы все будете ***** [сношаться]“, — рассказал Евгений Юрченко. — Приехала пожарная машина и начала всех зэков поливать водой».
Вслед за этим кто-то из заключенных бросил камень в пожарную машину, спецназ накинулся на осужденных. Юрченко с частью заключенных удалось вернуться в барак, откуда они увидели, что промзона вспыхнула.
«Договорились с начальником, что мы выходим [из барака], все нормально, никого не трогают. Нас положили голых, без трусов, всё порвали и начали уводить в автозаки. Меня оперативник закидывает туда, где собаки, омоновцы и Саладаев Филипп Валерьевич. И он мне сразу же с ноги дал в губы, полностью разбил губы. [Замначальника колонии Сергей] Хантаев меня начал избивать руками и ногами, руки за спину замотаны скотчем. Пробили мне голову, я сознание потерял. Полили меня водой, чтобы я пришел в чувство. И меня закинули в автозак. Ты просто лежишь там, на тебя штабелями закинули всех», — говорил Юрченко.
Вместе с сырьем и продукцией, по словам одного из собеседников Тайги.инфо, в ИК-15 могли сгореть и документы: «До бунта приходило оборудование, плюс, насколько мне известно, в Черемхово заводилось уголовное дело о незаконных вырубках лесосек, и это вроде бы были лесосеки, отписанные ИК-15».
«Не срастается [версия следствия о бунте] – зачем заключенным всё это жечь? То есть по логике, [следовало] бунтовать в бараке, поджигать в бараке, а вспыхнула промка, — говорит жена одного из заключенных ИК-15. — И любой зэк понимает, что, даже если маленькую зарплату платят, промка — это практика, там хорошие деревообрабатывающие станки. Любой адекватный заключенный понимает, что он повысит свой профессионализм, получит образование и сможет потом на свободе работать по этой профессии. И, когда ты работаешь, время быстрее проходит. То есть поджигать заключенным просто не разумно было».
«Зачем нам поджигать эту промку? — вторит очевидец Евгений Юрченко. — Да даже логически подумать, мы лучше сожжем бараки вместе с нами, чтобы там прямо [умереть]».
Заключенные ИК-15 и прежде «вскрывались» в знак протеста, отметила жена одного из осужденных, но потом «договаривались» с начальником колонии Верещаком и «было тихо-мирно». Но перед апрельским бунтом всё оказалось будто «специально подстроено», отметила она: сначала заключенных три дня не выводили на промзону, потом произошел конфликт с Обаленичевым, очень быстрый сбор спецназа, хотя конфликт уже был исчерпан, затем, уже во время пожара заключенные увидели пустые ящики с песком, в части резервуаров не было воды, пожарные машины не пускали на территорию.
Заключенный Обаленичев сначала публиковал видео, на котором, стоя с порезанным запястьем, говорит, что его избивали и душили. А потом, уже в СИЗО на камеру «России 1» утверждал, что «сделать такое признание его заставили»: «Меня затянули в коптерпку, давай снимем, что у тебя есть побои. То, что сказано, — это неправда. Меня никто не бил из сотрудников». В сюжете нет вопросов, откуда у заключенного взялись побои и почему были вскрыты вены на руке.
При разборе завалов нашли, как минимум, одно тело. Уголовное дело из-за событий в ИК-15 завели по ч. 1 и 2 ст. 212 УК (организация и участие в массовых беспорядках). Первыми подозреваемыми стали сам Обаленичев, Виктор Алёшин и Хумайд Хайдаев, говорится в постановлении о возбуждении дела (имеется в распоряжении редакции). При этом Хайдаева в этот момент в колонии вообще не должно было быть — срок по его приговору истек в январе 2020 года, рассказал Тайге.инфо правозащитник Оюб Титиев. Это же подтверждается опубликованным решением суда.
Хумайд Хайдаев
В феврале 2007 чеченский суд признал Хайдаева виновным по ч. 2 ст. 208 УК (участие в бандформировании). Ему дали 10 месяцев колонии-поселения, он вышел досрочно. Но через два месяца его снова арестовали вместе с еще одним уроженцем Чечни Ясином Юбетировым, обвинив по ст. 317 УК (посягательство на жизнь сотрудника полиции). Следствие утверждало, что они еще в 2001 году заложили на одной из дорог фугас, на котором подорвалась машина сводного отряда милиции — один сотрудник получил легкий вред здоровью, остальные не пострадали.
В 2007 году Хайдаев и Юбитеров, как сказано в решении Верховного суда РФ, написали явки с повинной. Но в суде обвиняемые заявили, что их заставили признать вину под пытками.
«Показания, данные на предварительном следствии, были получены в результате применения в отношении их пыток и другого физического насилия и угроз работниками милиции, — приводит их доводы Верховный суд. — <…> Указывают, что их доводы о применении незаконных методов, о наличии на их телах следов физического воздействия, оставлены без надлежащей проверки и оценки. Ссылаясь на то, что следы применения пыток, зарегистрированы в журнале, утверждают, что эти обстоятельства надлежащим образом не проверены и не учтены при признании их виновными и назначении наказания».
Верховный суд РФ согласился с приговором Верховного суда Чечни, отправившего Хайдаева в колонию строгого режима на 13 лет и месяц. При этом даже в опубликованном решении ВС заметны странности: «Выяснялась также и причина появления записи в журнале регистрации лиц, поступающих для содержания в ИВС о наличии множественных кровоподтеков и ссадин у Юбетирова. Показаниями [сотрудника ИВС] установлено, что при доставлении в ИВС повреждений на теле Юбетирова он не видел, вносить такие сведения в журнал даже при наличии не полагалось». Протокол медосвидетельства Хайдаева от 18 сентября 2007 года почему-то датирован 8 сентября.
СК отказался возбуждать дело о пытках. Хайдаев отправился в ангарскую колонию.
«В результате массовых беспорядков на территории ИК-15 действиями осужденных были уничтожены производственные и учебные помещения, готовая продукция, технические и транспортные средства, а также иное имущество, представляющее материальную ценность. Был причинен ущерб на 100 млн рублей, — говорилось в постановлении следователя — Поводом к возбуждению дела является рапорт об обнаружении признаков преступления, поступивший от следователя СК РФ по Иркутской области подполковника Карчевского. Основание для возбуждения дела является наличие достаточных данных, указывающих, что в действиях Алёшина, Обаленичева и Хайдаева, а также неустановленных лиц, содержатся признаки преступления».
Какие именно «данные» позволили сделать скорый вывод о причастности именно этих заключенных, в постановлении не уточнялось. Дело возбудил Евгений Карчевский, на основе своего же рапорта о преступлении. Это тот самый Карчевский, который занимался знаменитыми делами «Иркутских молоточников», ангарского маньяка Михаила Попкова и Павла Шувалова, которого прозвали тулунским маньяком хотя приговора еще не было. Однофамилец знаменитого Карчевского — А. В. Карчевский работает надзорным прокурором по соблюдению законов в исправительных учреждениях Иркутской области и, по сведениям Тайги.инфо, приходится ему братом.
В итоге всё дело о «бунте» разрослось до 19 подозреваемых, но до сих пор не завершено. Оно строится на признательных показаниях, как минимум, часть из которых выбита под пытками, следует из рассказов заключенных.
«39-летний Карчевский говорит, что стал следователем, вдохновившись рассказами о Шерлоке Холмсе, — писала „Медуза“ о следственных группах, работавших по „маньячным делам“ в Приангарье. — Чтобы наладить психологический контакт с преступниками, Евгений тоже прибегает к помощи литературы: „Кто-то идет в работе по наитию, а я люблю читать книги, где персонажи описывают свои действия, а потом, видимо, на подсознании применяю оттуда какие-то вещи“».
Часть 3. Подробности пыток (об известных делах, обвиняемых сотрудниках ФСИН и мере пресечения мягче, чем у DOXA)
Особые контакты у заключенных ИК-15 произошли рано утром 11 апреля после того, как около 500 осужденных вывезли в ангарское СИЗО-6 и иркутское СИЗО-1. Там уже находились заключенные из других колоний, которые, по закону, не имели права сидеть в следственных изоляторах, но могли попадать туда по постановлениям следователей.
Тайга.инфо публикует подробности известных заявлений о пытках. По некоторым из них все же возбуждены дела.
Евгений Юрченко
«Повезли на тюрьму [СИЗО-6], сказали, что не переживайте, сейчас всё будет нормально, вас привезли на больницу, — говорил Юрченко. — Чуть-чуть же на душе расслабляешься все равно, когда такие слова слышишь. Но только порог переступили — сами сотрудники [начали бить] вместе с осужденными, которые там сидят (я их называю гадьё, это те же осужденные, только они постоянно сидят на тюрьме, их не вывозят в лагерь, чтобы выбить показания те, нужны оперативникам».
После избиения с этапа голых заключенных завели к оперативникам СИЗО. «„Ну чё, допрыгались! Щас все пороться здесь будут“», – вспоминал Юрченко их слова.
«Каждая проверка, каждая прогулка — нас избивали, избивали, избивали, избивали. Пришел сотрудник, назвал фамилии на этап. И повели в тот этапный бокс, где первый раз нас встречали. Завели, посадили всех на корточки, руки за спину, голову вообще не поднимать. Заходит гадье — человек, наверно, четверо: Анис (Саша), Семедяй (Женя), Лапа (Дима Атаман) вместе с оперативниками, — рассказал бывший заключенный. — Положили на пол [нескольких], пока нас избивали, прямо реально изнасиловали. [Одного] прямо четыре четыре человека **** [насиловали]. Вот это гадьё. Меня привязали к вешалке рукой и привязали к члену провода. Я наверно четыре раза обоссался в реальном смысле — потому что меня били прямо так. [Еще одного заключенного] били лежа током с засунутой в жопу шваброй».
На следующий день унижения продолжились. Позже приехал следователь СК. В кабинете вместе с оперативником стоял человек в кожаной курточке, который не представился, отметил Юрченко.
«Он сразу говорит: „Слышь, ты, короче, сейчас быстренько за черного сказал вот здесь, чтобы ему переарест, быстро ***** [нахер]. Сейчас еще одного приведу — скажет, третий скажет, четвертый скажет“. И всё, ты не можешь просто отказаться, потому что ты не вывозишь этих пыток, которые там происходят, тебя каждый божий день бьют. Каждый божий день, не было такого дня до моего освобождения, чтобы не били. Ты просто от всего откажешься. Придет к тебе адвокат — ты напишешь отказ, придет тот — напишешь отказ, ты даже, если сам согласен, все равно напишешь отказ — тебя будут до такой степени бить, пока не убьют. Убьют — спишут, сердечная недостаточность».
За девять дней до выхода на свободу молодого человека вернули в ИК-15. Там его снова избили, а потом одели в оранжевую робу, посадили в изолятор и больше не трогали, чтобы сошли следы пыток, рассказал он.
После всех заявлений пострадавшего и правозащитников только в феврале 2021 года удалось возбудить дело по ч. 3 ст. 286 УК (превышении должностных полномочий) и по пункту «д» ч. 2 ст. 117 УК (истязаниях с применением пыток). О появлении подозреваемых не сообщалось.
Роман Нефедьев
Нефедьев — один из подозреваемых по делу о бунте. Его, как и Юрченко, пытали, шла речь и об изнасиловании.
К нему долгое время не пускают защитника по соглашению. С июля 2020 года адвокат Платон Ананьев не может попасть в СИЗО-1, несмотря на предварительно полученное согласие молодого человека. Тот же следователь Карчевский однажды прислал Ананьеву постановление, в котором отказался удовлетворить ходатайство о допуске в дело под предлогом того, что Роман Нефедьев сам этого не хочет.
«Когда я к нему [Нефедьеву] приходил, его били, и он писал заявления, что отказывается от работы со мной, — отметил в беседе с Тайгой.инфо Платон Ананьев. — Его под этими пытками заставили написать заявление, что никого прошу не пускать, кроме адвоката по назначению, которого ему назначило следствие. Мы это все обжалуем, в одной из жалоб Ангарский суд наглым образом не вызывает его на видеоконференц-связь, а приходит представитель ГУФСИН и приносит от Романа якобы заявление, что он не поддерживает никакие мои жалобы. На мои заявления о том, что давайте подключим конференц-связь, он все это подтвердит — нет. Меня до сих пор к нему не допускают».
По сведениям Тайги.инфо, другой адвокат все-таки смог сделать подробный видеопрос Нефедьева по всем пыткам. Подано заявление о преступление, но дело пока не возбуждено.
«Если Рома Нефедьев отказывался какие-то показания подписывать, ему уже нечего было терять, его уже конкретно изнасиловали и не раз — ему начали угрожать тем, что при нем будут насиловать других парней, — рассказал источник, знакомый с ситуацией. — Соответственно, он начал от адвокатов отказываться, не выходил на суды».
Кежик Ондар
Тувинского заключенного ИК-15, сироту Кежика Ондара перевели в СИЗО-1 после бунта. В изоляторе от него потребовали показания о причастности к поджогу колонии и убийству человека, тот отказался. Тогда над ним стали издеваться.
«Последний этап пыток — его пытали в нескольких „пресс-хатах“ — в ноябре 2020 года заключался в том, что его раздели догола, связали и подвесили вниз головой к вешалке. Затем избивали палкой и эту же палку заталкивали в задний проход. Пытали электротоком через оголенные концы проводов (он продемонстрировал следы ожогов на животе)», — говорил адвокат Дмитрий Дмитриев.
В конце-концов к Ондару применили, как говорят в Иркутске, «фирменную пытку» СИЗО-1 — «заталкивание кипятильника в задний проход». По его словам, кипятильник «взорвался», мужчина получил травму кишечника. Но даже под пытками Кежик не оговорил себя.
Тувинца увезли в стационар при иркутской ИК-6. Сейчас, как говорит Дмитриев, к его подзащитному продолжают «подсаживать» здоровых заключенных для «давления».
Сначала уголовное дело возбудили только по ст. 132 УК (насильственный действия сексуального характера). В ГУФСИН по Иркутской области пытались всё списать на «бытовуху»: «В результате конфликтной ситуации, возникшей между осужденными в камере, осужденный получил телесные повреждения». Но позже ФСИН опубликовала иной комментарий: «Все виновные в этом лица будут привлечены к ответственности вплоть до уголовной».
СК возбудил уголовное дело лишь по ч. 2 ст. 293 УК РФ (халатность), по факту «ненадлежащего исполнения должностными лицами» обязанностей. Позже появилась более серьезная статья — п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий, совершенное с причинением тяжких последствий) в отношении одного из сотрудников изолятора. Все дела по насилию над Кежиком объединили в одно.
По делу проходят заключенные-разработчики по фамилиям Курбатов, Оленников, Непомнящих, Гагарин и Славогородский, а также начальник оперативного отдела СИЗО-1, уроженец Красноярского края Максим Вольф, старший оперуполномоченный Андрей Мелентьев и младший инспектор дежурной группы Максим Данчинов. Все тюремщикам — от 28 до 34 лет.
Вольф из всех подозреваемых самый статусный. Его обвинили в том, что он согласовал перевод Кежика Ондара «по надуманным основаниям» в камеру, где того изнасиловали. Следствие ходатайствовало только о домашнем аресте начальника оперотдела СИЗО, тот даже не возражал против избрания меры пресечения. В итоге суд хоть и назвал меру пресечения «домашним арестом», но позволил Вольфу свободно выходить из дома на четыре часа в день «для прогулки в пределах района проживания».
Мера пресечения для иркутского тюремщика, который проходит по делу о жестоких пытках, по факту оказалась мягче, чем у журналистов студенческого издания DOXA, которых преследуют за видео с требованием прекратить запугивать школьников и студентов из-за митингов. Им назначили «запрет определенных действий» в виде домашнего ареста с 00:00 до 23:59.
Эртине Монгуш
Еще один уроженец Тувы Эртине Монгуш был среди тех, кого вывезли в СИЗО-1. Он говорил, что местные «разработчики» по указанию сотрудников ФСИН и следователей сразу же начали избивать заключенных, чтобы добиться явок с повинной об организации бунта.
Монгуша и еще семь человек поместили в камеру №138. Мужчин связали, им вставили в рот кляпы, а на голову надели мешки.
«Мы лежали под шконками, надевали мусорный пакет на голову, — вспоминал Монгуш. — Бывало, что на моих глазах кого-то дергали, чтоб явку с повинной писал, чтоб на кого-то что-то написал. <…> Я не согласился, не буду писать ничего. Начали бить, обливали водой, потом вытащили маленький провод».
Тувинца били током. «Дрищами, пидорами называли. По-человечески ни единого слова не услышишь там. Там постоянно маты, просто не сидишь — постоянно тебя бьют: „Давай пиши явку с повинной, на кого-то показания давай“», — рассказал Монгуш.
Издевательства в камере №138, по словам Монгуша, продолжались около полутора месяцев, после этого его перевели в обычную камеру.
В конце 2020 года после возбуждения дела об изнасиловании Кежика Ондара Монгуша вернули в ИК-15, туда же отправились «разработчики» из СИЗО-1. Над заключенными, по его словам, продолжили издеваться, несмотря на то, что в регионе уже работала комиссия из московских проверяющих: «Когда комиссия приедет, разработчики сразу говорят: „Молча сидите, ничего не говорите. Если спрашивать будут, скажите — всё хорошо. Если что-нибудь скажете, они ведь уедут, а вы здесь останетесь — и чё с вами будет?“»
Информации о возбуждении дела нет.
Тахиржон Бакиев
Бакиева пытали в ИК-6. Разработчики оскорбляли его, когда он читал Коран. Позже они порвали книгу.
Бакиев попросил помощи у администрации колонии, но вместо нее оперативники колонии Ерохин и Медников связали его скотчем, затащили в отряд и отдали разработчикам, которые начали избивать и пытать мужчину, говорила его жена. Пострадавшего бивали доской и насиловали шваброй.
Мужчину нашли под нарами только после того, как информацию о пытках передали в службу собственной безопасности ФСИН и Генпрокуратуру. Всё происходило уже во время московской проверки из-за насилия над Кежиком Ондаром, и только поэтому, как считают наблюдатели, был задержан начальник ИК-6 Алексей Агапов.
Уголовное дело возбуждено по ч. 3 ст. 286 УК (превышение полномочий с тяжкими последствиями). Помимо Агапова и заключенных-разработчиков по делу проходят оперативники по фамилиям Ерохин и Медников.
Интересно, что Агапова, как и Вольфа, не стали заключать под стражу. Следователь просил отправить начальника колонии в СИЗО, потому что тот пытался фальсифицировать протокол осмотра места изнасилования Бакиева, но суд ограничился домашним арестом. Облсуд в апелляции не принял во внимание слова Бакиева о том, что он опасается за свою жизнь, поскольку начальник колонии «имеет связи не только в правоохранительных органах, но и в преступном мире».
Евгений Рыльский
Насилие в ангарской ИК-15 продолжается. В марте 2021 года Евгения Рыльского жестоко избили двое заключенных. Ему пришлось удалить селезенку, рассказал адвокат Дмитрий Дмитриев.
Когда заключенный лежал в больнице в тяжелом состоянии, к нему пришли оперативники ГУФСИН и потребовали подписать объяснение, что его никто не избивал. А то, что селезенка оторвалась и в тазу образовалась трещина — так это «от падения с лестницы».
«Они говорили, что, если не подпишу, приеду на ИК-15 и соберу все кочки, — говорится в письме Рыльского новому прокурору области Андрею Ханько (имеется в распоряжении Тайги.инфо) — На следующий день пришел сотрудник прокуратуры Иркутской области. На нем не было формы. Я ему рассказал, что со мной произошло в ИК-15 и назвал людей, которые меня избивали, но он мне сказал, чтобы я про избиение молчал и сказал, что упал с лестницы»
Несмотря на операцию и травмы, Следственный комитет вынес постановление об отказе в возбуждении дела.
Последствия для системы
После громкого дела Кежика Ондара и подробностей иркутских пыток в Совфеде выступил глава ФСИН Александр Калашников: «В настоящее время по иркутской ситуации опрошено 1145 лиц, установлено 41 лицо, причастное к совершению насилия, установлено 75 потерпевших и примерно 90 очевидцев насилия».
Ведомство заявило о девяти уголовных делах. Опрошенным адвокатам и правозащитникам неизвестно, откуда во ФСИН взяли эту цифру — пока возбужденных дел значительно меньше.
«Ну вранье! 13 бараков [в ИК-15], никто туда не заходил, — рассказала жена одного из заключенных. — Если проверка какая-то заходит — это клуб, столовая, где актив, „красные“. Стоят на бигудях, ресницы накрашены, у них всё хорошо. И ведь все знают, кто приезжает, все подготовлены».
В отношении сотрудников ИК-15 не заведено ни одного дела. По собственному желанию ушел только один надзиратель, который был ближе остальных к пенсии.
Из СИЗО-1 уволили директора Игоря Мокеева, но он уже через пару недель обжаловал решение в суде. По делу о пытках он проходит свидетелем.
«С СИЗО у нас до сих пор [всё плохо]. В СИЗО-1 даже сейчас после смены начальника — 1 апреля я пришел к одному осужденному, которого по непонятным причинам этапировали — мне честно ответили: „На СИЗО-1 вы никогда не пройдете ни с каким техническим средством“. Пока работаем с непонятными какими-то заявлениями, на которые даже входящие не ставят», — отметил адвокат Платон Ананьев.
Директор ИК-15 Андрей Верещак после бунта в колонии пошел на повышение, заняв одно из руководящих кресел в областном главке ФСИН. В 2021 году на него завели дело о мошенничестве с лесом на 700 тыс. рублей, но с должности, по сведениям редакции, не уволили. Сыновья Верещака работают в СИЗО-1 и СИЗО-6.
Верещак-младший до сих пор влияет на ход следствия в СИЗО-1, уверен адвокат Дмитрий Дмитриев: «Приезжают свидетели, Верещак им говорит, что вас в камере не было, что его [потерпевшего] никто не насиловал».
«Всё [насилие] продолжается. Для них [сотрудников ФСИН], если просто сложить руки — надо пересадить все ГУФСИН, потому что в этой схеме замешаны практически все, — считает Дмитриев. — Практически весь персонал так или иначе участвовал в этих пытках, начиная от дежурных, заканчивая начальниками учреждений и самого ГУФСИН. И врачи в этом участвовали, отворачивались, фальсифицировали документы».
Новым директором ангарской ИК-15 стал Арслан Мажидов. Именно он возглавлял СИЗО-6 в апреле 2020 года во время массовых пыток, о которых заявили заключенные. На их показаниях строится дело о бунте, и сейчас, на фоне подтвержденных сведений о насилии, дело начинает разваливаться, отметили адвокаты.
«Со стороны следствия тоже идет укрытие фактов, потому что дело о бунте фактически фальсифицировано, — добавил Дмитриев. — Там абсолютно придуманная картина преступления, что какие-то авторитеты заказали бунт. И под нее подгонялись все свидетельские показания, и сейчас, когда она начала лопаться, когда начали вскрываться пытки, они говорят по-другому: „Ну вот были единичные случаи перегибов, но вот в целом бунт был“. Мол, какие-то авторитеты попросили заключенных повскрывать вены, чтобы обвинить администрацию, а так там была прекрасная жизнь».
По-прежнему непонятно, на каком основании заключенные-разработчки находятся в следственных изоляторах. По документам они продолжают сидеть в своих колониях, но в реальности — в СИЗО. Это невозможно без договоренностей между сотрудниками ФСИН, Следственного комитета и прокуратуры.
«Многие из тех, кто разрабатывал, они ту же мясорубку прошли. Их также заставили этим заниматься, — рассказал Дмитриев. — Чудовищность системы в том, что она не исправляет, а наоборот делает из заключенных преступников. Задача ФСИН сегодня — не исправить людей, а сделать из них кровожадного садиста-преступника. Их [заключенных] фактически заставляют стать агентами, заниматься тяжкими преступлениями».
Следователей, которые могли «заказывать» разработку заключенных, привлечь по делам о пытках практически невозможно. Для этого будут нужны уже показания сотрудников ФСИН, но это станет «таким ударом по системе, на который никто не пойдет», подчеркнул Дмитриев.
Несмотря на громкие заявления главы ФСИН, сохранил должность начальники ГУФСИН по Иркутской области Леонид Сагалаков. На месте и глава регионального управления СК Дмитрий Вастьянов, который трудится в руководстве с 2013 года. Только в руководстве областной прокуратуры при новом начальнике, по сведениям Тайги.инфо, начались перестановки на уровне заместителей.
В Иркутской области над заключенными издевались всегда, но даже в 1990-е было значительно легче, отмечают собеседники редакции. «Расцвет» пыток в регионе пришелся на 2010-е. Адвокаты связывают это с прямыми указаниями следователей и общей безнаказанностью системы.
«Есть же поговорка: признание — царица доказательств, — напомнил адвокат Платон Ананьев. — И суды так же на это смотрят. Человек говорит [в суде], что его заставляли, его били. „Но вы же писали заявление?“ „Да“. „Есть какой-то результата?“ „Нет“. „А, ну всё тогда“».
«Это конвейер. Вскрылось только вокруг ИК-15, а так — это просто конвейер», — добавил защитник.
Общее настроение родственников заключенных, пострадавших и адвокатов — если расследования пыток продолжатся так же как сейчас, шумиха постепенно стихнет, и всё вернется, как было. Того же ждут замешанные силовики.
Ярослав Власов
Иллюстрации Алёны Зайцевой
Тайга.инфо больше 15 лет рассказывает, что на самом деле происходит в Сибири.
Поддержите независимую журналистику, чтобы не остаться наедине с пропагандой
Поддержать
Фото: группа “Город Обь Онлайн” соцсети “ВКонтакте” 
Больше 3 миллиардов рублей вывели за границу РФ преступники. Фото Ильи Инзова из архива VN.ru
Фото Алексея Танюшина
Настоящий эпидсезон по клещевому энцефалиту начинается в мае. Фото с сайта Яндекс.Новости
По данным опросов, микронаушники на экзаменах использует более половину студентов. Кадр из к/ф “Операция Ы и другие приключения Шурика”
Фото предоставлено управлением Россельхознадзора по НСО 
Фото из архива VN.ru
Фото Алексея Танюшина
Экстремист проведет за решеткой ближайшие 6 лет. Фото VN.ru
Фото Алексея Танюшина
Депутат – единоросс Павел Кива отчитался о доходах в соответствии с законодательством. Фото с сайта ведомостинсо.рф
Фото с сайта ведомостинсо.рф
Документ продляет до 31 мая ряд предписаний действующего постановления губернатора. Фото пресс-службы правительства НСО 
Фото с сайта Fishingsib.ru
В Ледовом цирке участвуют мастера манежа и фигурного катания. Фото Алексея Танюшина
Полигон будет построен в соответствии с современными требованиями. Фото Алексея Танюшина
Переход под Красным проспектом будет работать круглосуточно. Фото Алексея Танюшина
Андрей Гончаров (на фото) и Михаил Космынин получили награду от минэкономразвития РФ 
Фото Михаила Перикова 
Проект одной из поликлиник в рамках проекта ГЧП в Новосибирской области. Фото предоставлено группой “ВИС”. 
ГНЦ “Вектор”. Фото Михаила Перикова 
Фото: ansibir.ru 
Средняя цена подержанного велосипеда в Новосибирске около 12 тысяч рублей. Фото Алексея Танюшина
На месте, куда упал в реку шестилетний ребенок, натянуты предупредительные ленты. Фото автора
